Стараясь не разбудить его, она выскользнула из объятий и, приведя себя в ванной в порядок, сбежала вниз.

В кухне ведьму ждала новая корзинка с яйцами, молоком и мясом.

Ветчина призывно шкварчала на плите, пока Тамила взбивала смесь для омлета. Мотя появилась позже, неся в переднике свежие помидоры и огурцы. Ведьма сердечно поблагодарила маленькую женщину, после чего нарезала в омлет помидоров и добавила тертого сыра.

– Ох и хозяйственная ты. А так и не скажешь, что из деревенских, – задумчиво отметила домовиха, раскладывая на столе салфетки и приборы.

– Что ты имеешь в виду? – Тамила нашла заварочный чайник и ополоснула его кипятком.

– Смотрю на тебя: вроде ты деревенская, а с другой стороны – прямо аристократочка. Вон, даже за столом вчера как ухаживала за своим оборотнем: и салфеточку ему расстелила, и посуду всю помыла, расставила как полагается.

Тамила непонимающе посмотрела на домовиху:

– Так я и есть из деревни, а всему этому с детства бабушка учила. Говорила, что не может ведьма быть простолюдинкой, не ведающей о том, как вести себя за столом или как мужу своему еду подать. У нас в Нагоре всё просто: едим одной ложкой и вилкой, тарелка одна, там не привыкли к богатым сервизам и этикету.

– Вот мне интересно: с чего бы простой лекарке учить свою внучку этому самому этикету?

Тамила знала ответ на этот вопрос, но отвечать не захотела. Какая разница, почему она всё умеет и знает.

– Засиделась я с тобой, – сказала Мотя, – надо еще в доме прибрать. Вчера ты нас одарила своей заботой, накормила стряпней, которую собственноручно приготовила, поэтому и сил прибавилось. О, чую, твой мужчина идет, приятного аппетита, – и исчезла.

Тамила посмотрела на место, где только что стояла домовиха, и погасила огонь в плите. Пышный золотистый омлет она переложила на широкую тарелку, рядом поставила чашку с дымящимся кофе.

Когда Микель вошел в кухню, его ждал завтрак.

– А говорила, что не жена и не прислуга. Стоило мне прийти, как всё готово, – он сел на стул и взялся за вилку с ножом, поддев с тарелки поджаренную полоску бекона.

Ведьма, как всегда, проигнорировала его колкость и уселась напротив: стол был квадратный, на четыре человека. Тамила ела яичницу с ветчиной и кусочками свежих помидоров. Как и вчерашние яблоки, овощи оказались очень вкусными – а значит, замковая земля плодородная и добротная.

Дать урожаю пропасть Тамиле не позволяли честь и крестьянская совесть. Жители ее деревни каждый урожайный год собирались, брались за огородный и садовый инвентарь, шли в поля, на грядки – и работали бок о бок, чтобы зимой никто не голодал.

Люди в деревне были не то чтобы плохие или хорошие, но боязливые. Если бы не история с упырем, Тамила до сих пор бы занималась там лекарским ремеслом. Да, она была очень сердита на них, но, когда вспоминала маленьких детишек, которых лечила, ей становилось грустно. «Как они там без меня? А ведь в следующем месяце жена пекаря должна родить, и кто поможет бедняжке?»

Она слишком глубоко задумалась и громко вздохнула, что не укрылось от оборотня, который уже покончил с омлетом и теперь намазывал на хлеб масло. Сверху он полил его вишневым вареньем и отпил кофе.

Микель был страсть как доволен тем, что нынешнее время для него – как долгожданный отпуск. Восемь лет он вкалывал на свою госпожу-ведьму, не зная отдыха. И лишь изредка самостоятельно выбирался в какую-нибудь таверну, чтобы напиться. А вот сходить в бордель и выбрать себе понравившуюся девицу – об этом и речи быть не могло. Асмира была очень ревнивой: если она сама не выбирала девушку и не отдавала приказ, он не имел права ни к кому прикоснуться. Бывало, что госпожа по несколько месяцев не позволяла ему физической разрядки, и в такие периоды, когда Микель видел, как Асмира сама развлекается в борделях или роскошных домах знати, участвует в оргиях, а он вынужден стоять в темном углу и наблюдать за ней по ее же приказу, ему становилось тошно. Здесь же, в замке заколдованного лорда, он чувствовал, что отдыхает и телом, и душой. И, если бы молодая ведьма была посговорчивее, он был бы на седьмом небе от счастья.