Подполковник осерчал:

– Пока лейтенант. Заметьте, пока! Мне Фролов докладывал, что у вас и после удачного, как вы нам сейчас рассказываете, ночного боя были потери. А то, что вы предприняли дальше, просто авантюра.

– Потери были, товарищ подполковник. При атаке на караульное помещение нам не удалось избежать стрельбы, у нас появились раненые и двое убитых. Но потери были бы значительно больше, если бы мы просто решили занять пассивную оборону. Ганнибал окружил при Каннах римлян, хотя они превосходили его войско по численности.

Подполковник закричал:

– Ганнибалом себя вообразил лейтенант? Наполеоном? А на устал наплевал?

Хромов опустил голову и молчал.

Подполковник смягчившись проговорил:

– Докладывай дальше лейтенант о своих художествах.

– Чтобы не подвергать раненых опасности, я их оставил в деревне. Раненых потом расстрелял отряд НКВД под командованием старшего лейтенанта.

Командир полка возмутился:

– С чего вы взяли это лейтенант? Это же бред. Вы что несете? Вы думаете, что говорите? Вы что, думаете мы это не сможем поверить, если это произошло на территории занятой врагом?

– Товарищ подполковник, я докладываю лишь о том, что знаю достоверно. Я оставил одного бойца охранять раненых и, если подойдет подкрепление, провести это подкрепление через, сделанные мною, минные заграждения. Он был на наблюдательном пункте на колокольне. С колокольни открывается хороший обзор. Он сказал, что подразделение особого отдела, сразу как вошло в деревню, расстреляло раненых и местную старушку, которая за ними ухаживала. Он спустился с колокольни, стал скрытно наблюдать за этим отрядом. По его сообщению, они разговаривали на немецком. Вернее, с его слов, если быть точным, они говорили не по-русски. Он дождался, когда они подойдут к минной ловушке, и привел ее в действие. Практически они все сразу погибли от взрыва.

Из угла раздался голос особиста:

– Лейтенант, вы сами то верите в ту сказку, которую сочинили? Военнослужащие войск НКВД – немецкие диверсанты. По-немецки они видишь ли говорили. Ты тоже лейтенант немецкий знаешь. А, их видите ли взяли и взорвали. Я лично, все вижу совсем в другом свете. Ваш боец, которого вы оставили в деревне, на колокольне, банально свел счеты с отрядом НКВД и в частности со старшим лейтенантом, за то, что происходило в вашей роте накануне. Потом, чтобы свалить все на НКВД, сам расстрелял раненых и старушку, как свидетелей его преступления. Как вам такой взгляд на произошедшее?

Хромов молчал. Особист продолжил:

– Вы не переживайте, лейтенант, мы установим правду, и накажем виновных. Убийство бойцов и офицера НКВД с рук никому не сойдет. Как фамилия этого вашего бойца?

Хромов набычился:

– Я несу полную ответственность за произошедшее под моим командованием. Оставьте бойца в покое. Будем считать, что это я привел в действие мину под отрядом НКВД. Я ведь тоже мог свести с ними счеты, как вы говорите.

– А, потом расстрелял раненых? И все это сделал без свидетелей. Не дури лейтенант. И вообще Хромов, ты мне тут не советуй, как мне быть. Не надо. Я в таких делах не одну собаку съел. Так как фамилия этого бойца?

Зазвенел телефон. Полковник взял трубку:

– Как убит?

Он положил трубку:

– Фролов убит. Колотое ранение в область лопатки.

Повисла тишина. Хромов прервал ее, глядя в угол на особиста:

На сколько я понял вы представитель особого отдела, Александр Яковлевич. Я правильно запомнил ваше имя-отчество? Прошу прощение, ваше лицо и ваше звание я не вижу в темноте.

Из угла отозвался особист:

– Правильно запомнил. Что хочешь сказать лейтенант? Напугать меня хочешь?