Николай тогда только обустроился в своем офисе. Новое место работы его не то, чтобы ему раздражало, скорее оно было причиной дискомфорта. Дискомфорта скорее душевного, чем физического. Физические тяготы, он переносил стоически, а попросту говоря, не замечал. С дискомфортом душевным, все было сложней. Нужно было расставаться со старыми привычками, сформированными работой в большом коллективе. Изменился и профиль его работы. Нужно было обживать новое помещения. Помещение под офис Николай выбрал в соответствии с теми рекомендациями и указаниями, которые ему дал Звягинцев. Сначала, пока Николай устанавливал в офисе незамысловатую мебель и компьютер, он работал совершенно один. Но, вскоре понял, что ему нужна помощница, чтобы можно было сосредоточиться на основной деятельности своего предприятия и не отвлекаться на повседневную рутину. Теперь ему предстояло заняться трейдингом – торговлей на фондовой бирже. Это требовало сосредоточения и внимания. Да, и находясь один в своем офисе он чувствовал острую потребность в присутствии, хотя бы одного, живого человека, чтобы не чувствовать себя зверем, попавшим в ловушку. Он стал просматривать объявления в газетах, звонил, встречался с претендентками на должность секретарши. И, каждый раз оставался чем-нибудь недоволен. Наконец, ему эта суета надоела, и он решил поставить точку в своих поисках. Как раз в этот момент его посетила очередная претендентка, которая произвела на него вполне положительное впечатление. Во всяком случае, она его устраивала больше, чем другие конкурсантки на пост секретарши. Так у Николая появилась первая секретарша. Звали ее Светлана Станиславовна Фитц.

Остатки дискомфорта, создаваемого новым местом работы, Николай пытался скомпенсировать утренними прогулками перед работой. Утренний моцион стал для него отдушиной. Можно было просто пройтись утром игнорируя общественный транспорт. Тем более, что отыскать оправдание таким поступкам не составляло труда. В утренние автобусы народ, спешащий на работу, набивался так, что иногда у автобуса еле закрывались двери. А довод в пользу того, что утренние пешие прогулки полезны для здоровья, Николай считал вообще безукоризненным. Не составляло ему труда убедить себя, что очереди в магазинах утром значительно короче, чем вечером после работы. А еще, Николай обожал книжные магазины. Как и все дети, переболев магазином игрушек, и чуть повзрослев, он стал подвержен юношеским болезням самосовершенствования. Большую роль в любви Николая к книжным магазинам сыграл его отец. Но, к моменту, когда его страсть к приобретению книг, наконец, обрела настоящую силу, число книжных магазинов катастрофически уменьшалось. Это в юности нам кажется, что нас окружают в основном красивые девушки и женщины, и только с возрастом мы становимся более разборчивы. Тоже происходит и с книгами. Когда мы наконец приобретаем вкус к чтению, который иначе как книжным голодом не назовешь, все книги нам кажутся интересными. Мы приходим в восторг от самого процесса чтения, от этого волшебного способа получения новых знаний. Наш первый книжный голод заставляет нас читать все подряд. Желая его утолить, мы переступаем вход в библиотеку. Библиотекарь, поправляя очки на носу, нам со вздохом сообщает:

– Вам еще рано читать Мадам Бовари, почитайте Дикую собаку Динго.

И только приобретенный с годами собственный опыт, делает нас разборчивыми. Он приносит нам знания, открывает глаза. Но он и приносит разочарования, лишая нас розовых очков. Нашего опыта еще мало, чтобы оценить художественную ценность произведений признанных классиков, но оценку сюжету мы уже с юношеской категоричностью и непосредственностью даем. После прочтения Флобера, Мериме и Боккаччо, мы с облегчением, приправленным легким скепсисом, размышляем о запретном плоде: