– Его превосходят численно, но то, что с ним происходит – это просто потрясающе!
Полковник снова взял бинокль. И тут челюсть его поползла вниз. Изменилась не только манера поведения и душевное состояние Вилли. Казалось, что изменилось даже его телосложение: мышцы вздулись, в чертах лица проступила решительность. И эти горящие глаза…
Пиннок схватил первого солдата, молниеносно поднял над собой и бросил его в остальных бойцов, тем самым сбив их с ног.
В его глазах светилась ненависть и ярость.
Из Мортимера Снерда он превратился в Супермена…
– Поразительно, – повторил генерал мысли Маршалла.
Барроус и не подозревал, что такое бывает.
Пиннок не дал остальным времени на то, чтобы прийти в себя. Он наступал, нанося сокрушительные удары. Брызги крови вместе с пронзительными воплями и хрипами летели в разные стороны.
«Видимо, не стоило давать три таблетки…»
Из рации, которая уже не требовалась (было и так все слышно), прорезался голос Глена. Маршалл слышал, как он в отчаянии кричал с поля.
– Полковник! Пиннок вышел из-под контроля!
Рядовой прыгнул на Груду Мышц и сдавил тому горло. Тот попытался скинуть Вилли, но Пиннок прирос к нему, как рыба к крючку в повести Хемингуэя «Старик и море». Обезумевший рядовой обхватил голову несчастного и резко повернул ее в сторону. Сухожилия вылезли наружу. Послышался громкий хруст. Артериальная кровь брызнула струей, и тело Груды Мышц безжизненно рухнуло на землю. Его нос был сломан, а голова почти оторвана.
Остальные солдаты при виде расправы застыли в замешательстве. Кровавая кончина их приятеля заставила всех броситься прочь.
С улыбкой, похожей на оскал смерти, рядовой Пиннок поймал двоих и ударил их головами друг об друга. Затем он догнал еще одного и избил кулаками до состояния мягкой бесформенной массы.
«Наверное, – думал полковник Маршалл, – зря я отобрал для эксперимента солдата с такой обидой в душе».
– Полковник, – донесся из рации голос капрала Глена, – он себя не контролирует! Нам необходимо вооруженное подкрепление. Иначе мы…
– Боже! – закричал генерал. – Он сзади!
Обезумевший солдат, который совсем недавно был покорным рядовым, напрыгнул на капрала, выхватил у того рацию и начал бить твердым пластмассовым корпусом прямо по лицу противника, пока оно не превратилось в кровавое месиво.
Полковник Леон Маршалл не стал медлить и наблюдать, что будет происходить дальше. Он переключился на другую частоту и вызвал вооруженное подкрепление. Полковник и не думал, что представление может выйти из-под контроля.
На поле выбежали двое солдат. Один из них был вооружен пулеметом, другой – бластером.
Каким-то непонятным образом, в потоках пуль и огня, даже несмотря на то, что один выстрел ранил рядового и оторвал часть руки, Пиннок ухитрился отобрать пулемет, направить его на нападавших и тотчас убить их.
Полковник Маршалл с ужасом наблюдал, как окровавленный, обожженный и накачанный химикатами маньяк осматривался вокруг, словно гладиатор в поисках императора…
– Господи! – вскрикнул генерал Барроус, – он смотрит на нас!
…и вовсе не для того, чтобы получить одобрение.
– Генерал, быстро в кабинет!
Едва они бросились к двери, как над головами просвистела автоматная очередь. На голову Маршалла посыпалась бетонная крошка. Они пригнулись и пробрались за дверь. В следующую секунду окна разлетелись на осколки. Барроус залез под письменный стол, а Маршалл бросился к стене за оружием. Он снял два заряженных полуавтоматических гиперавтомата и бросил один из них генералу.
– Я не пользовался этой штукой уже много лет, – простонал Барроус.
– Следите за дверью!