– Нет, он на втором часу…

– Тогда пошли в буфет, пошепчемся, умираю с голоду… – Мила повернула на лестницу. Татьяна оглянулась, пожала плечами, заспешила следом.

Мила уже переставляла с подноса на стол тарелки с творогом, кашей, салатами.

– Мила, мне не надо, я завтракала.

– А я себе, я только с поезда, даже сумки в камере хранения. Не хотела Ершова пропускать.

– Мила, все тебя ждали, сочувствуют…

– Знаешь, Танька, ты скажи всем, не надо никакого сочувствия, я не хочу об этом вспоминать… Вообще… Там все кончилось. Я все начинаю сначала… Понятно?

– Не понятно. Что кончилось? Где ты была? Ты в солярий, что ли, ходила?

– У меня была депрессия, и я ее лечила в Сочи. Ясно?

– Так ты не дома была? А как же девять дней?

– На девять дней мы дали деньги, там все организовали без нас.

– Подожди, а на могилу сходить? И кто это – мы?

– На могилу мы потом съездим. Мы – это я и Игорь. Мы решили пожениться. Он приехал, все организовал и забрал меня в Сочи.

– Какой Игорь? Гладышев с 4-го курса?

– Да, какой же еще?

– Мила, ты с ума сошла? Я же говорила тебе, с ним пол-института переспало, а вторая половина готовится, и всем он обещает сходить в ЗАГС.

– Запомни, Татьяна, раз и навсегда: я – не все. Еще раз гадость о нем скажешь – ищи другую подругу. Ясно?

Таня вспыхнула, вскочила и побежала к выходу. Мила допила сок, аккуратно поставила пустую посуду на движущуюся ленту, поправила локоны и вышла. До конца часа оставалось 10 минут. Ей хотелось заглянуть в группу к Игорю.

– Нет, – остановила она себя, – пусть соскучится.

Подошла к окну. В конце коридора появился профессор Ершов:

– Что не в аудитории? Почему гуляем? А, это Вы, Жемчужникова… – наклонил седую голову. – Знаю, знаю о Вашем горе. Да, нет больше боли, чем по матери. Держитесь, Жемчужникова. Только время поможет.

Тестирование Мила провалила. Больше половины вопросов были абсолютно незнакомы. Ершов, проходя по рядам, морщился, заглядывая в ее опросный лист. Затем, не дожидаясь конца, сказал:

– Достаточно, Жемчужникова. Вы не готовы. Но учитывая Ваши обстоятельства, четвертую главу я Вам зачту. Нагоните. Идите, учите.

Результат теста зачли, кроме Милы, еще пятерым. Остальным двадцати – готовиться и приходить в следующий раз.

На лекции Мила слышала, как за спиной Аллочка Патрусева бубнит что-то девчонкам и передразнивает Ершова:

– Учитывая Вашу поездку в Сочи, я Вам зачту четвертую главу. Если бы вы съездили в Эмираты, я зачел бы и пятую. А если съездите в круиз – вообще зачту весь курс. Обожа-аю путешественниц… «Танька уже все разнесла! Она просто сплетница, как до меня раньше не доходило?» – подумала Мила. Только сейчас она заметила, что сидит в ряду одна и вспомнила, что в перерыве к ней никто не подошел. Было непривычно и обидно. «Не очень-то и нужно. Могли бы хоть соболезнования выразить, шарахнулись, как от чумной», – она уже забыла, о чем сама просила Татьяну утром.

После лекций ее ждал Игорь. Обедали в кафе.

– Понимаешь, солнышко, ты права по сути, но не права по результату, – ответил Игорь на ее жалобы.

– Это как?

– Тебе по сути нет до них дела, правильно?

– Да.

– Но неприятно, когда от тебя, как от тифозной, все шарахаются. Так?

– Так, просто я не привыкла.

– Вот, ты поступила нестандартно, и ты противопоставила себя коллективу. Они ждали тебя, несчастную, хотели пожалеть, проявить благородство. А ты ведешь себя и выглядишь, как королева. Им обидно.

– Почему?

– Ну как? Настраивались, ощущали себя благотворителями и раз – облом.

– Да, наверное.

– Вот. Чтобы комфортно доучиться с этой группой еще два года… Тебе ведь два осталось?