«Почему?! Ну почему?! За что?! Это ошибка!!! Разве эти коновалы могут знать?! Надо в Москву, в институт, в самый лучший!!!» – билось в голове. Хлынули слезы, тяжелые, черные от туши, без облегчения. Тело сводило от рыданий. Она с трудом встала, судорожно всхлипывая, налила в чайную чашку какое-то спиртное из початой бутылки, выпила залпом, захлопнула дверцу бара. Стало тепло.

Зная, что через несколько минут нахлынет боль, поднялась в спальню, сдвинула тяжелое шелковое покрывало, легла, примостив под голову декоративную подушечку. Стелить постель уже не было времени: огромный кухонный нож мучительно начал ворочаться под левым ребром. Таблетки остались в сумке в гостиной, второй флакон был в кухне, внизу. Она повернулась на левый бок, подтянула повыше колени, подсунула под ребро правый кулак, стала водить по больному месту, нажимая изо всех сил. Боль резко усилилась в какой-то момент и стихла. Холодная липкая испарина опять выступила на спине, снова неимоверная усталость. Зазнобило. Она заставила себя встать. Чтобы вытащить ящик с одеялом и подушками, не хватило сил, дрожащими от слабости руками взяла из шкафа плед, разделась, легла. С трудом согрелась на шелковой простыне. Сна не было, боли тоже. В смутной полудреме почудился мамин голос: «Не спи на закате, а то заболеешь»…

Она уснула.

***

Они с Игорем шли по улице и ссорились, обсуждая, всех ли сокурсников приглашать на свадьбу. Мила смотрела на ситуацию практичнее:

– Ты понимаешь, какие это затраты для твоих? Это еще 90 человек. Разве подарки это покроют? И я никак не участвую в расходах. Была бы мама жива – другой разговор.

– Но с твоей стороны никаких родственников нет. Это экономия, – настаивал Игорь.

– Но даже платье мне покупают твои. А квартиру снять? Сколько можно из них тянуть?

– Ну, можно же твою квартиру в этом вашем Урюпинске продать. Хотя сколько за нее дадут…

– Правильно, давай продадим квартиру, чтобы пригласить 90 сокурсников повеселиться на нашей свадьбе… Молодец, умница…

– Ну зачем она нам нужна в этом захолустье?

– Ты забываешь, что я за счет квартирантов и подработки учусь и себя содержу.

– А теперь тебя буду содержать я.

– За родительский счет. Тебе самому еще полтора года учиться.

– Ничего, мои предки в шоколаде, пусть раскошелятся на внуков.

– Игорь, ты говорил маме, что я в положении?

– Да, говорил…

– И как она?

– Нормально она. Ты меня уже сто раз спрашивала.

– Не злись. Ты понимаешь, что я боюсь? Ни разу не виделись, не знакомы, вдруг – здрасьте, я ваша невестка и через пару месяцев у вас будет двое внуков!

– Боюсь, не боюсь. Ерунда это все. Мы их ставим перед фактом – и ничего они сделать не могут. Против фактов не попрешь…

– Подожди, ты так говоришь, будто они против, а мы на них собираемся давить…

– Слушай, ты меня достала. Еще невеста, а душишь, будто сто лет замужем. Я сказал, что с родителями все будет нормально. Они у меня классные.

– Тогда почему мы не можем поехать завтра вдвоем? Почему мне нужно ждать субботы?

– Господи, как ты не понимаешь, это неприлично. Без предупреждения, наскоком, так не делают. Надо дать людям пару дней подготовиться, просто прибраться, наконец, потом уже являться.

– Как прибраться? Ты же говорил, что у вас домработница, она что, не каждый день убирает?

– Я фигурально выразился «прибраться». В мозгах прибраться, привыкнуть к мысли…

– К какой мысли?

– Что я женюсь…

– Что ты несешь? Они же деньги на платье передали – значит, привыкли…

– Слушай, я сказал, поедешь в субботу, значит, в субботу. И кончим разговор. У нас в семье, выслушав твое мнение, решать буду я. Сказал, приглашаем сокурсников – значит, приглашаем. Сказал, едешь в субботу – значит, в субботу, а не в пятницу и не в воскресенье. И вообще, займись чем-нибудь, например, моим курсачом…