Телефон в кармане заиграл мелодией из популярного шлягера.

– Серый, ты не забыл? – раздался в трубку голос его приятеля Бориса Селиванова.

– О чем? – удивился Сергей.

– Вот ты конь педальный! Так я и знал! Договаривались же, в пятницу у меня собраться… ты же уже сменился с караула?

– Сменился. Через час буду, только домой заскочу.

– А это ты зря. Тебя же Маринка потом точно не отпустит. Лучше позвони ей и скажи, что задержишься на службе.

Сергей немного задумался.

– Хорошо, Борис. Тогда буду у тебя через десять минут.

Он позвонил жене и сообщил что задержится на службе еще на пару часиков. Конечно, обманывать близких нехорошо, но Маринка все же сама виновата. Последние полгода она как будто с цепи сорвалась. Ее уже не устраивала его маленькая двухкомнатная квартира – подавай большой дом, да еще со всеми удобствами. Но больше всего супруге не нравилось, что в тридцать лет – муж до сих пор старший лейтенант. Сергею и самому очень не нравилось это обстоятельство. Но он же не виноват, что последние три года на службе одни залеты. То он попалился командиру пьяным на дежурстве, то солдат из его батареи домой убежал, из-за проблем с девушкой; а пару месяцев назад на боевых стрельбах не вовремя заглохла боевая машина, и московский генерал устроил всем разнос. А виноват оказался опять, как всегда, командир пятой батареи, старший лейтенант Рябцев, и приказ на присвоение очередного воинского звания вновь отодвинулся на неопределенный срок…

Если бы не сын Алешка, то возможно, и Серега давно бы развелся со своей мегерой-Маринкой. Вот, например, как приятель Борис. Тот уже второй раз разводится, и каждый раз устраивает по этому поводу грандиозную попойку. Они учились вместе, в одном военном училище. Борис сейчас служит капитаном, в соседней воинской части.

Больше всего Сергей опасался, что сегодня на гулянке опять будет Валера Скрепа, сосед Бориса. Невысокий рыжий крепыш. Он постоянно как выпьет, цеплялся к Сергею, а на двадцать третье февраля между ними завязалась потасовка и он подбил наглому рыжику глаз. Вроде не пацаны уже, по тридцать лет, у всех семьи… И почему только отдельные индивидуумы как лишних сто грамм на грудь примут, считают себя бессмертными героями…

Вот Сергей, например, ни в школе, ни в военном училище на рожон никогда не лез. И дрался, если уж серьезно приспичит. Сдачу обидчикам всегда мог дать. Вот только почему-то на службе отцы-командиры его совсем не уважают, считают тихим и мягким рохлей, да и солдаты-срочники не боятся, принимают почти за своего парня, хотя он уже давно командир батареи…

В квартире Бориса уже вовсю шла гулянка. На кухне висел густой дым коромыслом, хоть топор вешай. В зале стоял большой длинный стол, за которым сидели шесть изрядно подвыпивших мужиков, в том числе и мерзкий Валера Скрепа. Виновник торжества, Борис, сидел в белой майке, растрепанный и с трехдневной щетиной. Сергей вспомнил, что у приятеля сейчас двухнедельный отпуск.

– Штрафную опоздавшему! – гаркнул Борис и толстый краснощекий майор Коновалов поднес Валере полный граненный стакан водки…

Когда он выпил, и закусил куском копченого сала, в груди сразу потеплело, похорошело, все проблемы как-то сразу отодвинулись на второй план.

– Мужики, – ощерился усатый капитан Кузнецов,– представляете, какой кадр у нас сейчас в третьей батарее служит… Толя Кривопалко. Уникальный, сука, персонаж. Чудит, бля, не по-детски. Обычно первые полгода молодые «шуршат», но с Толей «шуршат» и «вешаются» старые сержанты, особенно на строевой подготовке. Он, сука, постоянно путает где право, где лево, ходит не в ногу, и доводит сержантов прямо до истерики. В столовке пока два захода не сделает – хер его оттуда за уши вытянешь… И главное сержанты орут на него – а он только стоит, глазами хлопает и невинно так, по детски, улыбается… Сказочный долбогреб! Не, ну скажите, как таких вообще медкомиссия пропускает?