– Вот же счастливица, – слышала я голос одной из рабынь, пока моя душа буквально разрывалась на кусочки.

– Счастье… когда тебя купили… купили как вещь. Моя жизнь больше мне не принадлежит, вы это называете счастьем? – произнесла я, оставаясь все так же безучастной. Мне было все равно, кто меня купил и зачем, все стало абсолютно невзрачным и серым.

Я хотела домой, к семье, беззаботно играть с Беляком на летней террасе, пока бабушка готовила брусничный пирог. Это воспоминание было единственным, которое согревало мою душу. Крепко обняв Тимофея, я не заметила, как уснула, пока карета летела в сторону замка визиря Тамала.

Карета мерно плыла по небу, изредка слышалось недовольство извозчика, что ему приходится вести второсортную подстилку вместо достопочтенного посла и визиря. Несмотря на возмущения и обещание кота устроить мужчине кастрацию с трудоустройством в качестве евнуха, мужчина так и не замолчал, продолжая бурчать себе под нос. Как вдруг карету изрядно мотнуло вбок, едва не перевернув, после чего нас подкинуло вверх – карета падала.

Тимофей изо всех сил пригвоздился серповидными когтями к обивке кареты, став своеобразным ремнем безопасности. Я кричала от страха и ужаса, а меланхолия ушла на второй план. В эти секунды я приняла для себя одно важное решение.

– Я хочу жить!!! – прокричала я. От собственного вопля у меня заложило уши, к моему удивлению, карета замедлила падение, опустившись на землю. Я крепко сжала Тимофея, пытаясь успокоиться, но времени на это нам не дали. В момент опасности все мои чувства обострились в сотни раз. За доли секунды я успела выпрыгнуть из кареты, держа Тимофея за шкирку, пока карета превращалась в лохмотья от боевого заклинания. Часть осколков кареты ранила меня, но я продолжала бежать, бежать как можно дальше оттуда, прячась во тьме ночи, но все было тщетно.

Забежав за бархан, я встала как вкопанная. Нас окружили, оскалившиеся хищники преградили мой путь. Спустя несколько минут глаза привыкли к темноте, и я увидела их – пустынников.

Кобра был умелым рассказчиком, травя байки, сидя вечерами возле костра. Его любимая была о том, как он потерял три пальца в бою с одним из пустынников. Но одно дело рассказ, и совсем другое – увидеть этот народ вживую. Пустынники были больше человеческого роста, внешне напоминая ящероподобных людей с хорошо развитой мускулатурой. У них были змеиные глаза, а их руки больше напоминали лапы, не говоря про длинный хвост. Оставив человека один на один с подобным монстром, о результате схватки и говорить не приходилось, можно было лишь гадать, как быстро тебя прикончат и с какой именно жестокостью.

– Черт! Назар клялся, что в этой карете будет визирь! – взревел один из монстров, зло смотря на меня, хватая меня за горло когтистой лапой, не давая вздохнуть.

– Говори! Говори, куда направляется визирь! ГОВОРИ! – ревел монстр, оглушая. Тимофей молнией взбежал на ящера, пытаясь нанести ему хоть какой-нибудь вред, однако тот лишь отмахнулся от него. Я краем глаза заметила, как Тимофей упал на остывающий песок и больше не поднимался.

– Тиш… ка… – прохрипела я, отдавая последние запасы кислорода, как вдруг ящера скинул один из соплеменников. Пока толпа бесновалась, делая ставки, я зацепилась взором за слабое голубое сияние. Я знала, что это была Тарнария, во время драки ящеры обронили пару бутыльков.

Я не питала каких-либо надежд, помня предупреждение о передозировке этим зельем, но быть разорванной на части под радостные крики ящериц я не хотела. С жаждой утопающего я схватила один из бутыльков, осушая его, едва не захлебнувшись. Голова кружилась, мир погружался в водоворот, а вены на теле начали сиять синим цветом, это ящеры проигнорировать не смогли. Они отошли от меня на пару шагов, общими усилиями создавая защитный барьер, боясь шелохнуться, так как заряженный Тарнарией маг был способен на все. Как вдруг я взяла вторую бутылку зелья, выпивая ее.