Иногда я пользовалась приглашением Алека и навещала конюшни или загон на лугу, радостно наблюдая за тем, как лошади сбрасывают с себя клочки свалявшейся зимней шерсти и становятся гладкими и блестящими на яркой весенней травке.

Бывали вечера, когда сразу после ужина я падала в постель, измотанная работой. В иные дни, если у меня не опускались веки от усталости, я посещала собрания в большом холле, чтобы послушать песни или рассказы, игру на арфе и на волынке. Валлийского барда Гуиллина я могла слушать часами как зачарованная, несмотря на то что в большинстве случаев не понимала ни слова.

Обитатели замка начали привыкать к моему обществу, а я – к ним, кое-кто из женщин заговаривал со мной, делая несмелые попытки подружиться. Их разбирало любопытство, но на все расспросы я отвечала, пересказывая на разные лады историю, которую описывала Колуму, и через некоторое время они смирились с тем, что ничего нового не узнают. Обнаружив, что я разбираюсь в медицине, они решили этим воспользоваться и принялись донимать меня вопросами о недомоганиях детей, мужей и домашних животных, не деля последние две категории по важности.

Помимо обычной болтовни, велись разговоры о предстоящем собрании, о котором я впервые услыхала от Алека. Я пришла к выводу, что это событие весьма значительное, и стала внимательно наблюдать за приготовлениями к нему. Припасы непрестанно наполняли огромные кухни; больше двадцати готовых туш висело под навесом, где резали скот, их окуривали специальным дымом, отгоняя мух. На телегах везли бочонки с элем и спускали их в погреба, с деревенской мельницы доставляли мешки с мукой, а из садов, разбитых за стенами замка, приносили корзины вишен и абрикосов.

Меня пригласили присоединиться к одному из походов за ягодами и фруктами с другими молодыми женщинами из замка; я согласилась с радостью: мне хотелось вырваться из мрачной тени замковых стен. В саду было чудесно, я бродила между деревьями в прохладной дымке шотландского утра, нащупывая во влажной листве красные вишни и пушистые округлые абрикосы, осторожно проверяя, насколько они спелые. Мы собирали только самые лучшие, складывали их в корзины горками, попутно лакомясь, а затем относили урожай в замок, где из него готовили торты и пироги. Просторные полки кладовых были заставлены сластями, напитками и деликатесами.

– Сколько народу обычно приезжает на собрание? – спросила я у Магдален, одной из девушек, с которыми я подружилась.

Она сморщила веснушчатый носик и задумалась.

– Точно не знаю, – сказала она. – Последнее большое собрание состоялось в Леохе больше двадцати лет назад, и тогда приехало… должно быть, зарубок[14] десять мужчин. В то время умер старый Джейкоб и лэрдом стал Колум. В этом году, может, будет народу и побольше, потому что урожай хороший и у людей стали водиться деньги, так что многие привезут с собой жен и детей.

Участники собрания уже начали прибывать в замок, хотя я слышала, что официальная часть, принятие присяги, тинчал и игры состоятся только через несколько дней. Крупные и мелкие арендаторы Колума разместились в самом замке, а люд победнее и батраки разбили лагерь в поле под паром вдоль берега речки, которая питала замковый пруд. Бродячие лудильщики, цыгане, мелкие торговцы устроили нечто вроде ярмарки недалеко от моста. Обитатели замка и жители ближней деревни посещали это место по вечерам после работы; они покупали инструменты, украшения, смотрели выступления фокусников и узнавали последние сплетни.

Я внимательно следила за тем, кто и когда приезжает, а кто уезжает, и взяла за правило чаще бывать в конюшне и загоне. Лошадей там теперь было множество, потому что конюшнями пользовались и гости. Мне пришло в голову, что в суете и толчее празднеств нетрудно будет найти возможность сбежать.