– А ты не знал, – спрашивает меня Элениэль, когда мы с ней отходим в сторону. – Что эта Габриэль забавлялась со своим слугой днем все то время, что ты проводил с ней ночи? Точнее – с третьего дня?

Вот же язва эльфийская. И когда такой стала? Ведь никогда раньше слова поперек от нее не слышал. Не иначе, как от Изабеллы научилась колкости говорить.

Я въезжал в Юмиле. Триумфально. В полном соответствии с разработанным в свое время Изабеллой порядком. Ровные шпалеры гвардейцев на поле у ворот столицы, залп из бомбард, подъем над башнями моих штандартов, лучшие люди города на площади перед ратушей, приветственные речи от различных гильдий. Потом, естественно, бочки с элем и столы с едой на улицах для восторженно радовавшегося возращению своего императора домой простонародья. Но мне было грустно. И даже лучащееся неподдельным счастьем лицо Элениэль, ехавшей рядом со мной, настроения мне улучшить не могло.

То, что что-то в моей жизни скоро изменится, я почувствовал, еще когда мы вернулись во дворец Солбери после уничтожения армии нежити. Как и почему я ощутил, что грядут перемены, объяснить не могу. Просто вот взял, и почувствовал. Но тогда разбираться в этих своих ощущениях было некогда. Уже на следующий день мы разгромили вторую заставу кадавров во главе с личем на, так называемом, торговом тракте. Потом в течение декады я настраивал, а мои маги устанавливали охранные артефакты на границах с проклятыми землями. В общем, работы хватало.

И Изабелла. Она была все эти дни особенно нежна. Как она договорилась с Элениэль, не знаю, но каждую ночь именно моя старшая жена встречала меня на пороге спальни. Мы как будто снова вернулись в то время, когда она была у меня единственной. И все-таки все это было с каким-то налетом легкой грусти, причину которой я понял, когда мы, покинув Солбери, по словам Изабеллы, «в относительном порядке», добрались до Турвальда.

– Ричард, – сказала мне Изабелла на утро после ночи, которую мы провели в той спальне, где впервые стали близки. – Разреши, пожалуйста, мне остаться здесь. Я теперь не только императрица, но еще и королева Турвальда. И ты знаешь, – она погладила меня по плечу. – Мне здесь лучше. Я долго убеждала себя, что Юм стал для меня родным. И это так. Но все-таки Турвальд мне ближе. Мне тяжело дышится в твоем мрачном замке, в этом каменном мешке на скале, где нет ни парка, ни лужаек, ни даже маленького прудика. Ничего из того, к чему я привыкла с самого детства, и что я люблю.

Признаюсь, я не знал, что ответить. Мне почему-то казалось, что Изабелла всегда будет, если и не рядом, то дома. То есть, у меня дома. И да. Турвальдский дворец, конечно, был и шикарнее и гораздо комфортабельнее замка в Юмиле, но именно последний я считал своим настоящим домом. Хотя и мне он по множеству причин не очень нравился. Но вот такой вот парадокс. Видимо, какая-то генетическая память доставшегося мне тела заставляла меня так к этой мрачной каменной громаде относиться.

– А как же твоя мечта получить возможность управлять магическими потоками? – поинтересовался я, не найдя пока других аргументов, чтобы убедить Изабеллу отказаться от ее плана остаться в Турвальде. – Мало того, что для этого нужно провести сложный ритуал, к которому еще и подготовиться надо, так ведь потом тебе нужно будет отправиться в академию к Элифасу, чтобы тебя научили магией пользоваться?

Последнее я сказал зря. Потому что Изабелла посмотрела на меня так, будто я только что предложил ей самой пешком сходить в лавку зеленщика за овощами. Или проехаться обнаженной по городу. Причем, последнее, уверен, вызвало бы у нее меньшее отторжение.