И возражаю, и против буду. Но говорить это сейчас еще рано. Аккуратно, малюсеньким огоньком из указательного пальца, всячески стараясь делать это незаметно, пережигаю удерживающие меня ветки.

Тем временем Элена-Огюст уже одет (одета?). Подходит ко мне, вынимает у меня из ножен на поясе мой кинжал, разрезает на груди теплую куртку, потом рубашку.

– Нет, так не получится, – произносит раздраженно и делает какой-то пас рукой.

Ветки и корни укладывают меня на спину прямо на снег.

– Вот теперь то, что нужно, – осматривает меня удовлетворенно.

Начинает выводить у меня на груди артефактом разные узоры. По-моему, именно такие рисовал в ту памятную ночь, когда я оказался в этом теле, Родрик. Вот только я не мой предшественник и так запросто уступать эту оболочку никому не собираюсь. Да и руки у меня, наконец, свободны. Слишком увлекся своим творчеством Огюст, не заметил, что я таки пережег ветки. А ритуал, судя по всему, уже почти подготовлен – вижу довольную улыбку на лице…

Все-таки это лицо Элены. И в глазах, где-то за красными зрачками ловлю ее взгляд. Все понимающий. Она по-прежнему в своем теле. Все видит, все слышит, все осознает. Она в ужасе от происходящего, но сделать ничего не может.

Резко хватаю Огюста-Элену за горло, валю на снег, сам наваливаюсь сверху. Он-она хрипит, пытается вырваться. А вот тут предок не угадал. Не то тело выбрал. Физически я все-таки значительно превосхожу девушку. Поэтому все сильнее сдавливаю ее шею. Авось, совсем не задушу. А если и задушу, то сразу оживлю эльфийским артефактом. Он-она теряет концентрацию. Так еще лучше. С моих ног спадают корни дерева. Темная магия мне тоже становится доступна, но она пока не нужна. Еще чуть-чуть поднажать… Обмякла. Или обмяк? Да какая разница. Главное – без сознания сейчас. И делать теперь что?

Вовремя вспоминаю, как лечил Изабеллу – фиолетовым потоком из нее смертельное заклятье выжигал, а золотым из артефакта в это время поддерживал жизнь.

Разрываю одежду на Элене. Артефакт на грудь. Энергию тления – в тело. Как и тогда Изабеллу, девушку выгибает в судорогах. Но я еще сильнее наваливаюсь на нее, вдавливая своим весом глубже в снег. Держу. Наконец, из ее раскрытого рта появляется черная дымка, которая постепенно превращается в силуэт Огюста, а потом начинает постепенно таять…

– Ричард! – вдруг вопит эта дымка, уже превратившаяся в небольшой сгусток. – Не убивай! Направь меня в кристалл! Поверь мне в последний раз! Я тебе еще пригожусь!

Ага. Так вот зачем этот кристалл был нужен. Подозреваю, что в нем должен был оказаться я со всеми моими знаниями другого мира. Предусмотрителен Огюст был. Надо же, как придумал! Все в дело, все в хозяйство. Ну, и я так поступлю. В конец концов, расколоть кристалл я всегда успею. Направляю то, что осталось от моего подлого предка в гранат. Тот сначала темнеет на глазах, а потом становится прозрачнее, и я вижу в нем крохотного Огюста. Может, мне теперь этот кристалл в качестве пресс-папье использовать? А что? Стильно будет – в пресс-папье темного мага сидит заключенный в нем его личный враг. Можно будет показывать для устрашения тем, кто со мной спорить осмелится.

Впрочем, сейчас не до этого. Элена в себя пришла. Смотрит на меня, пытаясь понять, я ли это. Или все-таки уже Огюст.

– Я это, я, – успокаиваю девушку. – А Огюст вон в том кристалле. Можешь посмотреть, если сомневаешься.

Иногда мороз не помеха. Если с красивой девушкой на одну медвежью шкуру лечь, а другой прикрыться.

Вернулись мы с Эленой, или она уже опять Элениэль, магия ведь к ней вернулась, домой, когда уже смеркаться начало. И сразу же попали на ковер к Изабелле, которая не знала, куда ее муж с утра пораньше в компании одной только эльфийки и без охраны пропал, и из-за этого нервничала.