– Я не изменяла Антону, если ты имеешь в виду это!

– Да ладно? Ходила рогатая, а сама ни-ни? С твоим-то темпераментом? Я доподлинно знаю, что Бондаренко неделями дома не появлялся. Ты не из тех, кто привык сдерживаться или терпеть. Должно быть, у тебя целый ящик вибраторов?

Если и есть граница дозволенного, то Барсов давным-давно переступил через нее.

– Моему терпению пришел конец!

– Неужели? – невинным тоном спросил он.

– Именно так!

– И что дальше?

– Ничего. Всё! Я с тобой не разговариваю!

Демид прыснул от смеха, а я отошла к окну и уставилась в него, повернувшись спиной к дивану, пытаясь рассуждать разумно и трезво, но взгляд гостя, сверливший мою задницу и спину не давал мне даже вздохнуть спокойно.

Демид продолжал бесцеремонно сидеть на диване с расстёгнутыми штанами и разглядывать меня, будто имел на это законное право. Я видела его в отражении окна. Сука! Я стиснула кулаки, но удержалась от бурной вспышки, мысленно успокаивая себя, что полиция во всём разберётся. А кто разберётся с нами? Со мной и Барсовым? Мы не первый год воюем, а ведь я даже не могу вспомнить, с чего всё началось. Что послужило причиной нашей непримиримой борьбы?

– Если я уйду, Лёля, что ты будешь делать? – жестко перебил мои мысли Демид.

Что-то в его голосе мгновенно поставило меня в тупик.

– Делать?

– Да, Лёля, делать. В мире, чужом для тебя, – задиристо добавил он.– Не сейчас. Я говорю о завтрашнем дне, следующей неделе, вообще о будущем. О твоём будущем.

Слово «будущее» вселяло в меня панический страх, и я старалась об этом не думать. К чему эти разговоры? Внезапная тяжесть навалилась на мои плечи, сковала шею. Стремясь избавиться от неприятного ощущения, я подняла руки над головой и потянулась. Демид наблюдал за мной с видом играющего с мышкой кота.

– Ты так и не ответила на мой вопрос, – напомнил он.

– Честно говоря, я ещё не задумывалась о будущем. Я только вчера похоронила мужа, если ты забыл. – Я говорила с Барсовым не оборачиваясь, поймав его взгляд в отражении на оконном стекле. Я давно привыкла жить одной минутой, так мне легче было переносить трудности, поэтому реально не думала о том, что со мной будет. – Поеду за границу, – внезапно нашлась я. – В Париж или Рим.

– Зачем?

– Буду путешествовать, любоваться памятниками старины. А для чего же ещё туда ездят?

– А по-моему, ты собираешься повторить судьбу своей матери.

– Что ты имеешь в виду?

– Хочешь найти за границей богатенького старичка, который будет исполнять все твои прихоти?

– Моя мама любила дядю Юру, а он любил её! Поэтому он исполнял её прихоти!

– Твоя мать была шлюхой. О какой ещё любви ты говоришь?

Господи, да где эти менты запропастились? Я уже несколько раз мысленно убила Демида. Если полицейские не поторопятся, они рискуют приехать к реальному трупу Барсова.

– Не говори так про маму! – заорала я и всё же повернулась.

– А как мне называть женщину, которая еблась со всеми подряд, будучи замужем? Тебе это никого не напоминает?

– Когда я с тобой трахалась, я не была замужем, если тебя это успокоит. Позволь поинтересоваться, есть ли у тебя доказательства того, что моя мама изменяла твоему папе? А про мои измены Антону? Если нет, извинись немедленно!

– Я могу поискать доказательства, если хочешь, но ты и сама знакома с некоторыми любовниками Натальи. Спроси у своего садовника.

Про меня он предпочёл промолчать, потому что измен не было и доказательств, соответственно, тоже. Мне уже было всё равно на себя, потому что мерзкие обвинения в адрес мамы делали мне больнее в тысячу раз.

– У дяди Алика?

Нашим садовником был довольно взрослый армянин. Никогда бы не подумала, что он и мама…