Она неуверенно переступает в границу моего номера, и закусив губу, оглядывается.

– У меня проблема, кхм. Не мог бы ты мне помочь? – разворачивается она, строя щенячьи глазки.

– Конечно, давай.

В всей боеготовности спасти девушку и заодно целый мир я по деловому расставляю руки по бокам.

– Вот, – выпятив нижнюю губу с расстройства, Камилла показывает мне указательный палец. – Занозка глубоко сидит. Сможешь вытащить?

– Эмм… – сконфуженно чешу затылок. – Ты её поймать успела?

– Не знаю. Сама заметила, только когда палец заболел.

– Так… Пойдем на свет.

Я беру её за руку и под лампой рассматриваю палец и оцениваю степень запущенности занозы.

– Достанем. Нужно чем–то подковырнуть кожу, иголка и пинцет. Есть?

Она кивает и боязно сглатывает. Вся побледнела со страху.

– Что с лицом? Боишься? Да брось… Делов на одну секунду.

– Я даже смотреть не могу на то, как мне укол ставят. В детстве вообще сознание теряла, – жалобно дрожит голос, вспоминая, как все это было.

Она шмыгает носом и зажимает свой несчастный пальчик, что просто невозможно не пожелать и не обнять трясущегося зайчика.

– Камилла, не переживай, – её щека прилипает к груди, ведь она ниже меня на голову. – Просто не будешь смотреть, как я достаю. А если сознание потеряешь, так я искусственное дыхание могу делать.

Закрепляю сказанное широкой улыбкой и слегка подталкиваю девушку:

– Пошли, где там твой пинцет и иголка?

Мы идем к ней в номер и устраиваемся на кровати, как раз над лампой. Камилла уже разложила все принадлежности для мини–спецоперации по извлечению чужеродного предмета из под кожи. Сама отвернула голову и зажмурила глаза, уж не знаю, как это ей помогает, но меня сильно забавляет. Хотя я стараюсь выглядеть максимально серьезно и профессионально, за свою жизнь я каких только занозок не доставал, мне можно даже сертификат мастера какой–нибудь выдать. Обеззараживаю иглу и палец антисептиком и смотрю за реакцией Камиллы, та почти не дышит, замерла как статуя.

– Уже все? – пищит.

– Нет, – из меня вылетает смешок.

Прицеливаюсь иголкой и аккуратно поддеваю кожу.

– А–ай… Уже все? – вытуживает из себя она и начинает часто дышать.

– Без паники. Почти все, – спокойно отвечаю и тянусь за пинцетом.

Когда понимаю, что занозка торчит недостаточно, чтобы хорошо зацепится за её край. Вновь работаю иголкой, Камилла остро реагирует на это, постанывает и воет, стиснув зубы.

– Надо было принять обезбаливающее, – косит глаза в сторону бара.

Пока она отвлекается, я тем временем быстро зажимаю пинцетом занозы и вытаскиваю из под кожи.

– Всё! Вот эта паразитка…

– Где?

Подрагивая губами от обиды, Камилла смотрит на тонюсенькую щепку, а потом на палец. Она смаривает, и по щеке скатывается слеза.

– Ну ты чего… – притягиваю её себе и дую на место небольшой ранки. – Все хорошо, уже ничего нет. Быстро заживет. Ты молодец, вытерпела с достоинством.

Губы сами целуют мягкую подушечку пальца, и только после этого Камилла прекращает поток эмоций и, сконфуженно отстраняется.

– Спасибо, – скромно благодарит она и собирает с кровати все принадлежности.

– Не за что. Пойду выкину душегубку.

Девушка пропускает смешок, постепенно приходя в себя. Когда выхожу из ванной, то вижу, что она уже сняла полотенце и встряхивает влажными волосами.

– Ладно, я пойду к себе, – кашляю в кулак.

– Сразу спать?

Её глаза проскользили по–моему торсу, и я вспоминаю, что я до сих пор в полотенце на голое тело.

– Наверно. А ты?

– Не хочу пока. Думаю, посмотреть фильм, – пожимает плечами.

– Кто–то хорошо выспался в дороге, – усмехаюсь я.

– Угу. Хочешь со мной?

– Что?

– Посмотреть фильм.