– Нет, нет… Они сделали это не из-за тебя. Они знают кто я! Они хотели унизить меня!

– Они унизили себя…

– Ты так считаешь? – Марлена продемонстрировала ему свою грудь в пурпурных ореолах.

Смотря на них, Гил ощущал на своем теле жжение, будто это не её мраморную кожу уродовали багровые пятна от засосов, а его собственную.

– Мне так жаль, – только и смог выдавить он.

Его нестерпимо тянуло к ней, даже теперь, когда урод Бастар попытался осквернить её красоту. Но Гил хотел не её ласки, он надеялся подарить ей свою. Марлена походила сейчас на раненую лань, казалась такой хрупкой и беззащитной, что её просто хотелось обнять и убаюкать, чтобы она уснула, а проснувшись, вспоминала обо всём этом отвратительном ужасе, как о страшном сне.

Но Гил не находил в себе сил приблизиться к ней. Он продолжал стоять и изнывать от колотящейся в груди нежности к этой покалеченной девочке, которую не щадила ни судьба, ни мужчины, и не решался на последний рывок, пока его не сделала сама Марлена. Она жалобно всхлипнула и, разразившись фонтаном слёз, уронила свою голову на его плечо.

Руки Гила взметнулись, как испуганные птицы, обхватили её дрожащие плечи, и принялись гладить их, будто смывали всю ту грязь, что оставил на ней Бастар. А потом он подхватил её на руки и бережно уложил на перину, стараясь не думать о том, что ещё недавно именно эта постель стала для неё местом распинания.

Гил хотел закутать Марлену в покрывала, чтобы унять её дрожь, но девушка вцепилась в него трясущимися руками и ни на миг не желала отпускать от себя. Тогда он лёг рядом и притянул её к своей груди, притянул так близко, как мог, чтобы разделить с ней и её дрожь, и отчаянное биение храброго сердца, и солёный привкус горя.

Он не думал сейчас о собственных телесных недугах, они словно бы исчезли на время, вытеснились тем мыльным пузырём душевных терзаний, что продолжал расширяться и переливаться всеми оттенками мрачных тонов, какие только могли быть знакомы его душе. Гил не следил за временем, он просто перебирал меж пальцев шелковистые пряди её волос, просто утирал непрекращающиеся слёзы и шептал на ухо всякую романтическую чушь, пока она, наконец, не утомилась и не заснула у него на руках.

Он слушал её ровное дыхание, которое изредка спотыкалось об очередной стон или всхлип. Гил боялся, что проклятый маг сумел проникнуть и в её видения, он даже думал разбудить Марлену, но так и не сделал этого. Кошмары во сне казались ему менее угнетающими, нежели явные терзания от воспоминаний и реальной осязаемой боли.

33. Глава 32

Утро встретило их грохотом и руганью, клокочущей в пространстве дома, словно взрывы боевых орудий. Гил подорвался с постели и ринулся к дверям. Они, конечно, оказались запертыми и о том, что творится за стенами их клетки, сталкер мог только гадать.

Он метнулся к постели и стал будить спящую Марлену.

– Поднимайся, – велел он. – У нас, кажется, гости, и я очень надеюсь, что они пришли за тобой, потому что ещё одного ордена, который вздумал ввязаться в эту войнушку, я не сдюжу.

Ресницы Марлены затрепетали, кулачки потянулись к глазам, по-детски потёрли их, и когда девушка услышала грохот прямо у дверей спальни, её сонливость как рукой сняло. Она подорвалась с постели и кинулась к окну, видимо забыв, что этот путь отхода заблокирован. Сталкер еле успел схватить её за платье, чтобы удержать от необдуманного прыжка – магическая паутина могла ранить девушку, а этого он не хотел.

– Так нам не уйти, – стал увещевать Гил. – Придётся дождаться, когда взломают дверь и действовать по обстоятельствам.