Но сталкер слышал о том, что существуют в крупных городах Кётена такие оккультисты, которые могут входить в контакт с самим Алродом и черпать мудрость этого божества напрямую из источника, а не как простые смерды из талмудов, что составили первые пророки их земли.

Если бы сам Гил не был сталкером и не пересекал порог Вильтота, он полагал бы, что все это сказочки. По крайней мере, в нижнем Элриче не все верили в существование настолько подвинутых мастеров. Но он верил, пусть и не встречал на своём веку ни одного глашатого. Он верил, что раз существует в их мире Алрод, способный внимать гласу самого Создателя, да не просто внимать, а нести его волю в их человеческую реальность, то должны быть и те, кто имеет доступ к его мыслям.

И уж если эти оккультисты могут узнать помыслы демиурга, то залезть в голову к блудливой жене им вообще ничего не стоит.

Гил сглотнул и сделал непроизвольный шаг назад. Прекрасные формы Марлены, угадывающиеся в драпировках простыни уже не манили так, как прежде, а скорее проклинали. Он закрыл глаза, попытался унять панику.

«Мало тебе было Уф-Олдрич, Гил? – разговаривал он сам с собой. – Ты ещё и на священную жену какого-то виртуоза позарился».

– Гилберт, – раздался у самого его уха голос Марлены.

Он открыл глаза и поняла, что девушка снова стоит в опасной близости, словно провоцируя его на самоубийственный порыв. И как только сумела подойти так бесшумно?

– Ты нужен нам, Гилберт, – зашептала она страстно, но парень уже понимал, что возбуждена Марлена вовсе не его близостью, а какими-то идейными устремлениями.

Он всё-таки потерял её. Ещё тогда в «Единороге», когда вылетел из окна и позволил ублюдку Краузе избить. Один Алрод знает, что с ней произошло потом. Может она была при смерти. Может даже шагнула за порог Вильтота и узрела там нечто такое, что и ему не приходилось видеть. Может в мир живых её сам демиург и вернул, и теперь она его фанатичная почитательница.

– Что стало с тобой, Марлена? – не пытаясь скрыть печали, спросил он, убирая за розовую раковину ушка, её золотистый локон. – Что стряслось после… После того как тебя увезли из «Единорога»?

Марлена встряхнула головой.

– Всё это уже неважно, я не хочу вспоминать тот мрак и ужас.

– Сейчас всё иначе, да?

– Да, но мрак и ужас никуда не исчезли. Вот только теперь они поджидают не одну меня. Скоро на весь наш мир опуститься гнев богов.

– Каких богов, Марлена? Язычество кануло в небытие тысячелетия назад.

– Странно слышать такой скепсис от сталкера. Впрочем, ты воспитывался в храме Алрода и мне понятна твоя ограниченность в образовании.

– На что это ты намекаешь?! – оскорбился парень, по праву гордящийся полученными в приюте знаниями.

Да, дети там воспитывались в суровых, порой нечеловеческих условиях, но что-что, а образование получали самое что ни на есть превосходное. В городах покрупнее благородные геры отдавали своих отпрысков в обители и даже приплачивали, лишь бы те имели возможность вкусить горьковатый нектар из чаши просвещения. Гил умел писать и читать в отличие от большинства черни, к тому же владел староименским и мог переводить древние манускрипты. Немного разбирался в астрономии и превосходно орудовал цифрами. В довершении к этому прочёл всё священное писание, пусть и не по доброй воли.

Марлена уловила недоумение в его взгляде и прыснула.

– Вот именно такой реакции я и ожидала. Ты многому научился в обители, Гил, многому тому, что нужно было Алроду. Вот только он слишком засиделся на своём престоле.

– Нашёлся кандидат получше? – Гил тоже прыснул.

– А он никуда и не терялся, – совершенно серьезно проговорила Марлена и, отыскав у дверей свой измятый пеньюар, набросила его на плечи. – А если точнее