Слез больше не было, только пустота. Словно у нее в груди большая дыра, и она закручивается воронкой, лишая разума, всех мыслей, от которых смертельно раскалывалась голова.

Снова движение, Вика приподнялась на локтях, протянула руку вперед, глаза так и не могли привыкнуть к темноте. В испуге отдернула ее, когда нечто из темноты прорычало, метнулась в сторону, чтобы убежать, но тут же на кого-то наткнулась. Фильм ужасов продолжается, зажмурилась, сжалась вся, сдерживая крик.

Ее притянули к себе, обнимая, закрывая от того ужаса, что был рядом. Вика уткнулась лицом в грудь, сама сильнее прижимаясь к мужчине, что был рядом. Уловила тонкий, терпкий аромат парфюма, но не отстранилась.

— Тихо, белка, тихо. Не бойся.—Шепот над головой. Крупные ладони гладят по голове, успокаивая, прижимая к себе.

Движение, вспыхивает свет — бра на стене, Вика подняла голову, повернулась. Прямо на полу, перед кроватью, сидел огромный черный ротвейлер с рыжими подпалинами на крупном черепе, блестящие глаза, как две черных ягоды, смотрели прямо на нее. Пес тихо рычал, показывая зубы, но его тут же осадили:

— Ганс, место.

Его взгляд метнулся к хозяину, замешательство длится лишь доли секунд, и пес, моментально развернувшись, уходит в сторону.

— Испугалась?

Вика отстраняется, смотрит на Альберта, мужчина заинтересованно ее разглядывает, от этого становится не по себе. Девушка отодвигается еще дальше, косится на собаку.

— Что ты здесь делаешь?

Странный вопрос, если учесть, что это его номер, в его гостинице, на территории его базы отдыха. Альберт без рубашки, широкая грудь, но не такая раскачанная, как у Руслана, совсем без растительности, лишь дорожка русых волос внизу живота, уходящая в пах.

Вика пробежалась взглядом и тут же отвела его в сторону. Альберт откинулся на мягкое изголовье кровати, рассматривая Викторию. Она ему нравилась, даже такая напуганная и растерянная, но больше совсем не хотелось истерик, хватило уже.

— Я здесь спал, Ганс тоже, он всегда спит около меня. Напугал тебя?

— Да.— Вика снова посмотрела на собаку, та, опустив голову на лапы, лежала на полу.

— Он смирный, но слушается только меня, иногда Руслана.

— Боюсь собак с детства, особенно таких больших.

— Людей стоит бояться больше.

— Да, это точно. Вы не отпустите меня?

Альберту захотелось курить, этот ее вопрос вводил его в ступор. Конечно, не отпустит, она — выигрыш, она должна быть с ними, потому что это не вопрос упрямства и желания, а вопрос репутации. Никто не может просто так кинуть на стол обручальное кольцо, да что угодно, а потом сдать назад или ждать от него, как от благородного рыцаря, прощение долга.

Тут два но: Альберт Фирсов не благородный рыцарь, и он никому ничего никогда не прощает.

Репутация зарабатывалась годами и кровью. За нее несколько раз были переломаны все ребра, отбиты почки и печень, еще в интернате Фирс зубами выгрызал свою независимость. И сейчас он не станет делать исключение, какие бы красивые глаза и пушистые ресницы ни были у этой девчонки.

— Нет, ты слышала уже.

— Тогда что дальше? Что будет дальше? —На глаза снова навернулись слезы, Вика говорила громким шепотом, смотря в непроницаемое лицо мужчины.

Как ни странно, она его не боялась, были непонимание ситуации и растерянность от неизвестности дальнейшей судьбы, но страха и ужаса не было. Наверное, перегорела за вчерашний день, хлебнула через край.

— Ты хочешь вернуться домой? К мужу?

— Нет, конечно, нет.

— А ты думаешь, он оставит тебя в покое?

Вика задумалась, быстро вытерла с мокрых щек слезы. Нет, Антон точно не оставит ее в покое, возвращаться в собственную квартиру было нельзя и опасно. Он просто убьет или покалечит ее.