— Сефу, остановись!
Он замер у карты и повернулся ко мне.
— Сефу, мы слишком шумим. Пусть люди спят, пока не отдохнут. Завтра, если всё так, как ты увидел – мы выйдем из подземелья.
— Почему не сейчас, госпожа?!
— Потому, что в двух залах и в одном коридоре мы видели завалы. Помнишь, нам пришлось возвращаться? Может случиться так, что и там мы не найдём выход. Не стоит давать людям ложную надежду.
— Как скажешь, царевна.
Он приложил руку к сердцу и поклонился.
— Пойдём, госпожа, тебе тоже нужно отдохнуть…
Я лежала, закутавшись в тёплое покрывало, прижимая к себе бархатную и горячую Басю, и думала. Как ни странно, я не испытывала даже радости от того, что этим жутким пустым городам, этим бесконечным переходам и лестницам, кажется, наступает конец. Я прекрасно понимала, что самое сложное ждёт нас, когда мы выйдем. Если муж моей сестры не дурак, или даже – дурак, но дурак, управляемый жрецом, который собаку съел на подковерных играх, то любой человек в моём окружении рискует очень сильно. И насколько порядочно с моей стороны воспользоваться их наивной верой в богов и божественность фараона? Сама я, разумеется, ни в каких богов не верила. Как и любое дитя Советского Союза, я была матёрой атеисткой. Интересно мысленно представлять, как я выведу храмы в Египте, уменьшу во много раз количество жрецов и «поведу свой народ к свету!». Как интеллектуальная игра – это даже забавно…
Это отвлекало меня от тяжких мыслей, когда мы бродили по подземному городу без особой надежды выбраться. Но сейчас, когда свобода так близка… Не стоит ли мне аккуратно испариться из этого тесного круга?
Без меня, скорее всего, команда распадётся. По отдельности каждый из них может сменить место жительства, и у него будут шансы уцелеть. Не знаю, сколько стоят на местном рынке те золотые безделушки, которые мы тащили из усыпальницы фараона, но, может, взять пару штук и свалить? Ну, как-нибудь устроюсь я в этом мире. Руками я прекрасно умею работать. Не слишком люблю вязать, да. Но умею же! Уйти подальше от Мемфиса, купить дом, развести сад и жить тихонько, не привлекая внимания…

— Царевна…
Голос Имхотепа был так тих, что сперва я решила, что мне послышалось…
— Царевна Инеткаус…
— Что тебе, Имхотеп?
— Вы нашли выход?
— Думаю, что нашли.
— Царевна, позволь поговорить с тобой.
— Я слушаю тебя.
Имхотеп, кряхтя, встал и, очевидно, ориентируясь по шуму воды, пошёл в сторону. Пришлось встать и идти за ним. В темноте я не рассчитала и врезалась в него. Он довольно ловко подхватил меня и потянул к земле. Пришлось сесть. Говорил он шёпотом, но слышала я его вполне отчётливо.
— Много лет назад, царевна, когда я ещё был юн и не слишком умён, крестьяне случайно раскопали в моих землях древнее захоронение. Не одна сотня лет прошла с тех пор, как этого мудреца запеленали и уложили в саркофаг. Вряд ли он был слишком знаменит, могила была крошечной и без богатых загробных даров, а сам саркофаг был весьма неискусно выдолблен из дерева и прогнил. Я приказал оставить могилу в покое – нельзя тревожить предков. Но один из рабов не послушался меня и украл оттуда несколько металлических табличек. Не бронзовых, нет. Какой-то неизвестный металл, лёгкий и серебристый. Я не захотел вновь тревожить прах предка, захоронение к тому времени уже закрыли и установили памятный камень, раба примерно наказали, а я сел изучать таблички. Письмо очень походило на наше, не полностью, но достаточно одинаково писались многие слова. И это было пророчество о том, что в час смерти великого фараона придёт в этот мир воин света без памяти, но обладающий божественными знаниями и покорит Египет, и наденет на себя корону и Верхнего, и Нижнего царства. И будет его сопровождать зверь невиданный, посланный богами… Твой отец, царевна, видел эти таблички. Но посмеялся и не поверил, хотя и был он мудр и велик!