И вновь это взгляд, просто удушающий меня своей мольбой.

– Я попробую с ним поговорить… – Сдалась я.

– Спасибо! – Выпалила Иви и порывисто обняла меня.

– Вот только вряд ли он меня послушает… – Закончила я.

Рун не работал. Он сидел за своим рабочим столом и смотрел в окно. Обстановка в его кабинете мало чем отличалась от той, что была у Ровенийских.

– Тоже пришла возвращать меня к нормальной жизни? – Спросил он язвительным тоном, что даже обрадовало меня. Эмоции – это хорошо.

– Нет. Разве я могу сказать тебе что-то новое, что ты ещё не слышал?

Рунгвальд хмыкнул, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Меня никто не пригласил присаживаться, поэтому молча села напротив.

– Как у тебя дела? – Так и не открывая глаз, спросил Рун.

– Отлично.

– Врешь же. – Рун открыл глаза.

– Ты тоже, наверняка, врешь сёстрам, что у тебя все в порядке и помощь не требуется.

– Уела, – протянул Рун и даже слабо улыбнулся.

– Мне кажется, я знаю в чем главная ошибка твоих сестёр. – Не дождавшись вопроса, я пояснила: – они тебя жалеют, хоть и пытаются это скрыть. Вот только все равно видно же. Жалость, для такого мужчины как ты, сама по себе унизительна. Да ещё и постоянно напоминает о том, что ты потерял. Точнее кого.

– О своей жизни ты таких умных вещей сказать не можешь? В чужой же проще разобраться, так ведь? —Вновь прорезались язвительные нотки.

Мне ни к месту вспомнилась Диль – нечто подобное и она мне говорила.

– Так. Вот только я права.

– А ты, значит, не жалеешь, – заключил Рун.

Я посмотрела на молодого, сильного, здорового, наделённого замечательным талантом мужчину, который мучает себя, своих сестёр.

– Нет.

Правда, и сестры мучают его… Нужен кто-то третий, точнее четвёртый, но я на эту роль точно не гожусь.

– Зачем ты тогда вообще сюда пришла?

– Разве я не могу просто так навестить старого друга?

– Друга, хм… – хмыкнул Рун, – Может и так. Друг, наверно, тот, кто не боится сказать правду в глаза. Вот и скажи: что мне делать?

В его блеклых глазах как будто даже огоньки загорелись. Рун поддался чуть вперёд, с нетерпением ожидая мой ответ. А я не знала, что сказать. И правда, зачем пришла? Пару минут просидели в молчании, пока я собиралась с мыслями.

– Вот Рон не умер. Он скорее убил меня. Мою гордость, самооценку, веру в любовь, верность. Я как будто рассыпалась на кусочки. Он разбил меня, мои надежды…

Дрожащими руками дотянулась до графина с водой, понюхала, наполнила стакан и выпила залпом. Негромким голосом я продолжила:

– Как я собирала себя, спасалась? Ты и сам помнишь. Вот помогло ли? Возможно. Но последствия все равно иногда преследуют меня. Впрочем, ты тоже, как говорит Иви, погружён в работу. Тебе помогает?

– Отчасти.

– Живи, цепляйся за то, что тебя тут держит. Кто тебя держит. Я… Я не знаю, что советовать. Банально и пафосно: но ты сам придёшь к тому, что тебя спасёт, вытянет. Все пройдёт, – я судорожно вздохнула, так и не совладав с дрожанием рук. Поэтому спешно отставила пустой стакан. – Ты и сам это знаешь. Может не хочешь в это верить, может не позволяешь себе верить. Отпусти её…

– А ты отпустила? – Зло выговорил Рун.

– Я просто знаю, что никогда не встречу человека лучше, чем Рини. У меня не будет подруги лучше, чем она. Вот только воспоминания о ней меня греют, а не замораживают.

– Иди.

Я растерялась.

– Иди отсюда! – Выкрикнул Рун и ударил ладонью о стол.

Я скомкано попрощалась с Иви и поехала домой. В том место, где меня ждут.

***

«Перчатки были как вторая кожа». Фраза насколько избита, настолько актуальна для меня. Как никакая другая, она отражала то, как мне приходилось жить, с чем мириться, к чему привыкать. Дома я, понятное дело, перчатки снимала. Близкие бы не поняли. Да и подспудно во мне все еще сидела мысль: успей я тогда с вестью о Рини чуть раньше… Я не хотела повторения истории.