И поскольку я промолчала, потому что жаркое готовил вчера Олег, Артем продолжал, ни капли не смущаясь:

– Если бы ты так готовила, когда мы были женаты, я бы тебя ни за что не бросил.

– Ах ты, паразит! – я шагнула к нему и подняла уже руку, чтобы как следует двинуть, но не выдержала и рассмеялась. С ним всегда так, невозможно сердиться.

Разумеется, он прекрасно помнит, что выгнала его я, доведенная до крайности бесконечными интрижками, но специально меня злит.

Артем встал и потянулся так, что разошлись пуговицы на рубашке.

– Ну и пузо! – не удержалась я. – Сколько же ты весишь?

– Девяносто два! – гордо ответил он. – И это еще не предел. Ну что, пойдем?

– Куда еще? – удивилась я.

– Как – куда? В спальню.

Это его обычные шуточки. Прекрасно знает, что никуда я с ним не пойду. У меня принцип: если уж развелась с человеком, то все, никакого секса. А то, если еще и спать со всеми бывшими мужьями, то можно совсем запутаться.

– Нет, дорогой, – спокойно ответила я. – В спальню мы не пойдем. А пойдем гулять с Горацием. То есть ты пойдешь по своим делам, а мы тебя проводим.

– А зря, – серьезно сказал Артем. – Тебе нужна хорошая встряска. Ты стала нервная и вообще плохо выглядишь.

В его голосе неожиданно прозвучала такая забота, что я даже не обиделась.

– Ладно, надень на этого негодяя намордник, а я пока переоденусь.

Артем ушел искать Горация, а я удалилась в свою комнату. Натягивая джинсы и машинально рассматривая себя в зеркало, я с грустью убедилась, что Артем не врет. Выгляжу я действительно в последнее время неважно. Какая-то нервная вокруг меня атмосфера. Все время кто-то крутится возле. Вот например, телефонный мастер. Чего ему было надо? Ограбить мою квартиру? Или Луиза… Но с Луизой вопрос решен, больше она не придет. Как говорится, нет худа без добра. Или вчера, эти, насчет обмена… Не хочу я никуда из этого дома выезжать. И не поеду. Мне нравится эта квартира, память о маме и Валентине Сергеевиче. Кроме того, Гораций привык и опять же, парк рядом, есть где гулять. Олег сказал, что эти красномордые – мелкая шушера. Но чего им тогда нужно? Ведь в самом деле, неужели они думают, что заставят меня поменяться, вот силой заставят подписать все документы? Я же не пьяница какой-нибудь, которого можно обмануть, подпоить. Зачем же они угрожают? И почему их как ветром сдуло, когда Олег пугнул несуществующим Костей Орловским? Работают от себя? Тем более странно, потому что даже если они меня запугают настолько, что я соглашусь на обмен, у нотариуса все выплывет наружу, крупное агентство, которое занимается расселением квартир в нашем доме, все узнает. И у красномордых будут большие неприятности. На что же они рассчитывают?

В коридоре я машинально поискала на вешалке оранжевую куртку, не нашла, вспомнила Луизу и расстроилась. Какая ужасная смерть!

Дождь кончился, но на улице было сыро и холодно. Мы проводили Артема и уныло побрели в парк. Я не стала спускать паршивца Горация с поводка, мы медленно потащились по главной аллее, стараясь миновать многочисленные лужи. Я грустно размышляла о своей жизни. Артем, как это ни противно, прав. Выгляжу я в последнее время ужасно. Во-первых, смерть мамы, болезнь Валентина Сергеича и его смерть очень на меня повлияли. Это естественно-я потеряла единственных близких мне людей. Где-то я читала, что со смертью родителей, когда бы это ни произошло, уходит молодость, потому что нет больше на свете людей, которые знали тебя маленькую. В моем случае это особенно тяжело, так как у меня нет ни сестер, ни братьев, ни подруг. И вот теперь я осталась совершенно одна. Одиночество редко кому на пользу. И я замечаю за собой, что начинаю потихоньку разговаривать вслух. Если бы нужно было ходить на работу, то я хотя бы следила за собой, одевалась прилично, посещала парикмахерскую. Но поскольку выхожу я только в магазин или на прогулки с тем же Горацием, то глупо надевать приличные вещи. Так что выгляжу я как форменное чучело в стареньком плащике.