– А, это ты, – разочарованным голосом произнёс брат.

– Арина, пропала, – произнесла сестра.

– Её что – похитили и требуют выкуп? – голосом без эмоций поинтересовался Сергей.

– Если бы, – ухмыльнулась Ирка. – Сбежала с больницы, где ей сделали аборт.

– Аборт? Она же ребёнок?

– Да, сейчас дети делают детей!

– Зачем аборт? У тебя, что, нет денег, выкормить двоих?

– Дурак, пьяный, что ли?

– Нет, убитый!

– Вот и я расстроена, и мать тоже!

– Аборт, зря сделали! Ты бы ребёночка усыновила, и росли бы вдвоём, как мы – брат и сестра. Друг друга ублажали, и жизнь была весёлая!

– Нет, ты просто напился в стельку! Чтобы она спала со своим сыном? Соображаешь?

– А что, в нашем мире и такое случалось. Заметь, не я сказал, Софокл в Древней Греции.

– Про Грецию не знаю и Софокла тоже. Пьёшь из-за жены?

– Как догадалась? Или мордочка в пуху?

– Сорока на хвосте принесла. Радуйся, что освободился от этого ярма на шее! Ещё придёт время, мне и матери спасибо скажешь!

– В ножки поклониться не надо? Или между ножек упасть?

– Слушай ты, пушистый и весь такой правильный, – она ещё хотела что-то сказать, но мать вырывала трубку. – Подожди, мать хочет с тобой поговорить.

– Сыночка, здравствуй, мой родной, – наигранным ласковым тоном произнесла мать.

– Привет.

– Как ты там, всё хорошо?

– Благодаря вам с Иркой, замечательно!

– К тебе Вероника в гости собиралась. Я сказала, что ты дома.

– Не стоит всю жизнь подкладывать мне женщин в постель!

– Ты мой сынуля! Тебе сейчас нужна хорошая девочка, чтобы всё забыть!

– Спасибо, за бесплатный совет.

Серёжка положил трубку и снова выпил полный налитый до краёв стакан коньяка.

В дверь позвонили. Он знал, что это подосланная матерью Вероника. Но сейчас у него было отвращение ко всем бабам. К этим кобрам, которые, вползли в его спокойную и безмятежную жизнь, и сломали её до основания.

«Одно дело, когда не женат, и некого терять. И совершенно другое, когда есть семья. Правильно сказала Лилька: „Семья – это обязательства“! Ну, что ж, если я не получил сексуального воспитания? Что теперь делать?» В дверь продолжали настойчиво звонить. А он продолжал, наливая, хмелеть.

Марина в Париже жила с мадмуазель Софи – коренной парижанкой, утончённой и грациозной моделью. Сколько лет Софии на взгляд было определить сложно, без косметики можно было дать восемнадцать от силы, с вечерним макияжем все двадцать пять, но ясно было одно – она молода, свежа, и безумно влюблена в опытную Марину. На съёмках Лилии делать было нечего, отказавшись от ужина с подругами, она пошла, бродить по улочкам Парижа. Парижанки были стройны и ухожены. Стройное тело – это то, чем жительницы Франции отличаются в любой стране. Многие дамы будут и в семьдесят лет бегать кросс и изводить себя всевозможными диетами, только чтобы не стать полными. Парижанка примет морщины как неизбежность, но лишний вес будет всегда считаться дурным вкусом. Для себя Лилия отметила и другое, что в гриме они умеренны. Повседневная косметика была практически незаметной и только подчёркивала достоинства естественной красоты. Зато француженки позволяли себе яркий и запоминающийся аромат духов. Лиля тоже не преминула купить парфюм «Шанель №5». Некогда подстриженные волосы её отрастали, и она снова решилась на стрижку. На этот раз ей сделали каре.

Отправляясь на экскурсии по городу, первым делом она направилась в Нотр-Дам-де-Пари, некогда воспетый Виктором Гюго, в своём романе «Собор Парижской Богоматери». В отрочестве Лилька читала этот роман и плакала над большой любовью горбуна. По сюжету, в гробнице Монфоконской виселице были найдены останки принадлежавших Эсмеральде и Квазимодо, один скелет обнимал другой. Когда их попытались разъединить, скелет Квазимодо рассыпался в прах…