– Часто такое случается, как сегодня? – она показала на его голову.

– Бывает. Не даю ей покоя, – усмехнулся он и задумчиво перевернул пустую чашку в блюдце. – Врачи вот волноваться запретили, а не получается!

– Вы очень бледный! – с нотками сострадания пролепетала она.

– Да нет. Мне уже лучше, – уверенно возразил Данила. – Таблетки помогают! … Посижу и пойду.

– А что за таблетки?

– Обезболивающие! – грустно протянул он. – Какие еще?!

– Но это же не лечение?! – с состраданием покачала она головой.

– Пока так! – невесело усмехнулся Данила и аккуратно провел рукой по волосам в области лба.

– Может деньги вам самому бы понадобились? – неуверенно предположила Полина.

– Не знаю! Я же не инвалид. И вообще…

– А где вы остановились? – поинтересовалась она, пытаясь встретиться с ним взглядом.

– Да-а-а! Разве это проблема, – отводя глаза, выдавил он.

– И все же? – настаивала она, внимательно следя за его лицом.

– Ну приглашали меня давешние попутчики, с картами, которые, да неудобно. На вокзале крайняк, можно, мы же там ко всему привыкли. Фронт.

– Так! Так! Так! – девушка забарабанила по столу тонкими пальчиками с фиолетовым маникюром и внимательно сверлила его глазами. Она смотрела на него и как бы мимо. – Я снимаю квартиру недалеко, на Сетуньевском. Но ко мне неудобно. Можно на дачу дядиной мамы вас поместить, там на электричке минут сорок будете добираться. В Москве это не расстояние. Вы же ненадолго?

– Пару-тройку дней за глаза! – смущенно улыбнулся Данила. – Раз уж так случилось, хотел Москву посмотреть. Столько о ней слышал и никогда не бывал.

– Так, сейчас я позвоню, дядю предупрежу!

Девушка торопливо порылась в сумочке.

– Ой! Телефон на работе забыла, – озадаченно доложила она. – Ну не возвращаться же? Потом сообщу!

– Вам точно это надо? – усомнился Данила.

– Оставьте, это мои проблемы.

– Да зря вы беспокоитесь!

– Дядя у меня прелесть! Можно сказать во мне души не чает, а ключи от дачи у меня в машине. Они там почти не бывают. У них теперь загородный дом. Хоромы, одним словом.

– Пожалуй в моем положении не стоит отказываться, – смущенно кивнул головой Данила и по-доброму улыбнулся впервые за вечер.

Все-таки Полина была нормальная. Это было видно сразу. Просто груз прошлого сильно давил на нее. Но завалы постепенно исчезали. За беседой молодые люди и не заметили, как прошло время. Когда они покинули кафе Москва уже успела погрузиться в ночь. Серебристая Тойота Королла плавно свернула на Большую Дорогомиловскую, а потом на Кутузовский проспект.

– Ваша машина? – спросил Данила, украдкой поглядывая на девушку.

Ее волосы коротко обрезанные, крылом закрывали часть лица, а челка лезла в глаза; она машинально поправляла прическу и внимательно следила за дорогой. Ему нравилось смотреть на ее сосредоточенное лицо, на нежный овал, упрямый подбородок и как вспыхивают ее зрачки в свете встречных машин. Но он старался не смотреть на плотно натянутую в белых напряженных складках грудь девушки, которая далеко выдавалась вперед, хотя она как раз и завораживала взгляд. Казалось, черные пуговки скоро не выдержат этого соперничества с телом девушки.

– Да. Взяла в кредит. Пока не сыпется, – не оборачиваясь бросила она.

– Вижу освоились в Москве? – улыбнулся он. – Нравится?

– Не совсем, – проговорила она.

Девушка была поглощена дорожной обстановкой, и Данила решил не дергать ее понапрасну.

Динамики приемника рвались струнами Аквариума:

«Песни нелюбимых.

Песни выброшенных прочь.

Похороненных без имени.

Замурованных в ночь.

…

У нас хорошая школа —

Прикуривать от горящих змей;

Вырвать самому себе сердце,