На следующее утро, после завтрака у Данилы застучало в висках, наступила резкая головная боль, пожалуй, самая сильная за все время. Ко всему прочему стал слезиться левый глаз.

– Ты что друг?! – заботливо и с тревогой осведомился Юра, подавая салфетку. – Не пугай меня так! Все на карту поставлено!

Данила вымученно улыбнулся:

– Да справлюсь! Это наверно от волнения! Врачи же говорили. А что Лида не встает?

– Ты пил Мигрениум с утра? – заботливо заглядывал он ему в глаза.

– Обязательно.

– Выпей еще, – увещевал он. – Не дай бог тебе скопытиться в самый ответственный момент!

– Ну давай. По две я еще не пробовал. А то голова какая-то не своя и левый глаз, как будто что-то мешает.

– И слезы еще вытри, – участливо скривился Юра. – Очень больно?

– Уже терпимо. Не обращай внимания.

– Что ты еще спрашивал? – попросил напомнить он.

– Да ничего, – усмехнулся Данила. – Уже ничего.

Радиорынок встретил их обычным гомоном. Они остановились поодаль. Юра побежал разведать обстановку, сделать последние приготовления.

– Все отлично! —запыхался он. – Машина стоит. Предки сидят, Саркис как петух бегает, ждет не дождется тебя.

Данила взял тележку, бросил прощальный взгляд на Юру и неторопливо направился на встречу.

Саркис и правда был в возбужденном состоянии. Увидев Данилу, обрадовался, как родному человеку.

– Вах! Вах! Уже опаздывать! Сколько ждать?! Проходи дорогой! Проходи! Вот сюда! Чтобы нам никто нэ помэшал.

Машина Саркиса, как и ожидалось, была за контейнерами, вне поля зрения. На раскладном столике, кроме электронных весов и калькулятора, ничего не было. Данила зашел первый и с обратной стороны стола, чтобы армянин расположился к машине спиной. Это удалось. Армянин ничего не заподозрил.

– Ну давай показывай? – нетерпеливо бросил Саркис, дергая пышной шевелюрой.

– Так ты что – налегке? – недоверчиво проговорил Данила, взглядом ощупывая его фигуру. – Деньги не маленькие! Покажи их вначале?

– Вах! Ты что Русский! – громко возмутился Саркис. – Я тут десят лэт стою! Меня все знают!

Данила продолжал недоверчиво смотреть на него и молчал.

– Мамой клянус! – еще громче крикнул он. – Будут деньги! Отвечаю!

– Понятно! – недобро нахмурившись процедил Данила. – А с весами все в порядке?

Данила высоко поднял весы и перевернул их обратной стороной. Саркис от неожиданности оторопел.

– А это что за тумблер? – возмутился Данила, – отгибая изоленту, прикрывавшую тайное отверстие.

– Какой такой тумблэр?!!! – взвился Саркис. – Что ты мэлешь!

– Твои весы?! Вот этот! – поднес Данила корпус ближе к его глазам.

– Нэ знаю! – сбавил накал Саркис и скривился как от зубной боли. – Только сейчас увидэл. Клянусь!

– Жульничаешь?! – обличал его Данила и смотрел с негодованием.

– Клянусь, брат не хотэл!

За контейнерами показалось облако серого дыма. Оно росло и расширялось.

Данила резко и зло оттолкнул весы от себя и взялся за телегу. Саркис растерялся, взлохматил пятерней волосы.

– Это не мой весы Русский! – после паузы, наконец, сдавленно выдавил Саркис. – Прости! Давай другие возьмем!!

Сзади его, за контейнерами послышались крики, хлопки дверей. Данила ярко представил, что там происходит. Дымовая шашка, брошенная под автомобиль, создала полную иллюзию пожара. Вся машина окуталась дымом и родители Саркиса, не выдержав кинулись в разные стороны. Это и нужно было Юре, скрывшему свое лицо под балаклавой. В непроницаемом дыму, вырвать сумку из рук растерянной и испуганной женщины, не должно было составить большого труда.

Саркис, привлеченный шумом, наконец обернулся. Лицо его вытянулось в недоумении, но его замешательство длилось не больше секунды, пока не раздался женский истошный крик.