Раньше я никогда не врала Антону! Даже представить себе не могла. 

А сейчас вина перед женихом будто обернулась змеей, пригревшись у меня на груди тяжелым камнем.

 Теперь с каждым моим вздохом она все сильнее сжимала свои кольца на моей шее. Казалось, тело стало жестким и не податливым. Душа вовсе как будто вылетев из тела и откуда-то сверху наблюдает за разворачивающейся между мной и Антоном драмой. 

Отодвинув меня в сторону, Антон размашисто подошел к вешалке, на которой висела куртка. Я смотрела на него, широко раскрыв глаза, стиснув пальцы так крепко, что побелели костяшки. 

Крупная вена на шее Антона обозначилась сильнее, пульсируя в бешенном ритме, приковывая к себе взгляд. 

Нервно усмехнувшись, Антон провел пальцами по гладко выбритому подбородку. 

— Это что, Демьяна? – светло-голубые глаза полоснули меня недоверчивым взглядом, возвращаясь обратно к ненавистной для него вещи. 
Вцепившись пальцами в рукав куртки, он принялся грубо вертеть его из стороны в сторону, прищурившись, словно изучая дорогой материал. 

- Да, это его, – вынес Антон вердикт, так и не дождавшись от меня ответа. – Что он здесь делал? – зло процедил сквозь зубы жених, испепеляя меня взглядом. 

- Тош, - дрожащим голосом начала я, делая шаг в его сторону. – Я все сейчас объясню. 

Словно не слыша моих слов, Антон с бешенством резко дернул куртку вниз. От этого оборвалась не только петелька, но и металлический крючок на вешалке. 

Черная «кожанка» упала на пол, прямо между нами. 

- А что, если вас видели папарацци? Ты об этом не думала?! Они же могут приплести все, что угодно! – жених нервно провел пальцами по светлым аккуратно уложенным в барбершопе волосам. - И это накануне сделки с моими мульсуманскими партнёрами. – Дура! 

Злые слова Антона пчелиным жалом вонзились в самое сердце, которое тут же пошло трещинами, словно сотни мельчайших сот. 

Все еще не веря в то, что он обозвал меня, я принялась оправдываться: 

- Он просто привез документы! Пропуск, чтобы я могла попасть в колледж, – быстро заговорила я, пытаясь успокоить разбушевавшегося не на шутку Антона, который от злости почти потерял над собой контроль.

 Как еще объяснить то, что он позволил себе столь грубо обозвать меня?! 

Сделав неожиданный выпад вперед, Антон крепко схватил меня за руку чуть выше локтя. Жених так сильно сжал нежную кожу, что меня прострелила резкая боль до самого плеча. 

- Мне больно! – закричала, чувствуя надвигающуюся панику, когда Антон, не смотря на мое сопротивление, даже не подумал разжать ладонь. 

- А может быть, ты уже стала очередной подстилкой Демьяна? - язвительно выплюнул сквозь зубы Антон, разглядывая мое мгновенно вспыхнувшее лицо и навернувшиеся от обиды слезы в глазах. 

Мужская рука безжалостно вцепилась в основание растрепавшейся французской косы, причиняя сильный дискомфорт коже головы.

 Боль оказалась такой неожиданно сильной и незаслуженной, что я почти задохнулась от эмоций, что наполнили меня, как глиняный сосуд, до самых краев, грозясь выплеснуться наружу. 

Не знаю, что на меня нашло… 

То ли то, что Антон позволил так выражаться в мою сторону или же причиненная им физическая боль, но неожиданно даже для самой себя, я дала ему звонкую пощёчину, которая прозвучала оглушительно громко в полной тишине квартиры. 

Голова Антона дернулось от удара, темный зрачок сузился почти до едва видимой точки.

 Тяжело и часто задышав, он наклонился к моему лицу, опаляя горячим дыханием. 

Прохладные пальцы свободной руки принялись нетерпеливо, почти судорожно расстегивать пуговки на моей груди, прикрытой лишь тонким материалом платья.