– Где я! Есть тут кто-нибудь? – набравшись смелости, завопил профессор.

– О, очнулся еще один! – в хриплом голосе, раздавшемся за спиной, звучали истерические нотки. – Только не ори, ладно? Голова раскалывается…

– Где я? – стараясь говорить потише, повторил вопрос Меддир.

– Судя по моим ощущениям, в грузовом салоне самолета… Уже час, как летим…

– Куда летим? – не понял Иор.

– Не знаю… – зло пробурчал тот же голос. – Никого из тех, кто нас сюда закинул, тут, скорее всего, нет…

– Руки затекли. И поясница… – женский голос, донесшийся откуда-то издалека, заставил профессора вздрогнуть.

– Мелиолисса, вы?

– Проф? – радостно взвизгнула доктор Инци. – А вы что тут делаете?

– Лежу, связанный, как баран… – буркнул Меддир. – И ничего не понимаю…

– Не вы один такой… – язвительно пробормотал еще кто-то. – Думаю, мы все в таком же положении… Надо подождать часа три, и все обязательно прояснится…

– Ну да… – сообразив, что Метка не экранируется, слегка успокоился профессор. – А что, уже девять?

– Девять пятнадцать…[1] – подтвердил тот же голос. – У меня вживленная модель. Два часа и восемьдесят пять минут,[2] и спутники засекут наши координаты. Еще от силы час, и мы будем на свободе…

– Если выживем… – пробормотала доктор Инци.

– А куда мы денемся? – попробовал ее успокоить Меддир. – Вряд ли нас похищали для того, чтобы уничтожить при попытке спасения…

– Папа!!! – полупридушенный крик Плокса заставил профессора вздрогнуть и дернуться всем телом.

– Я тут, сынок! Ты-то как тут очутился?

– Мы забежали в переход, а дальше я не помню…

– При чем тут дети? – прошипела Мелиолисса. – Их-то зачем?

– Не знаю… – произнес кто-то за спиной.

В этот момент самолет ощутимо накренился на бок и, судя по ощущениям, начал довольно резкое снижение.

– О, скоро сядем… – думаю, ситуация должна проясниться… – скорее для себя, чем для окружающих буркнул профессор.

Через мгновение ожило бортовое радио:

– Господа, я смотрю, некоторые из вас начали приходить в себя. Отлично. Очень большая просьба. Не надо разводить дискуссии, иначе я буду вынужден вас наказать. Все, что вам НАДО будет знать, я сообщу после приземления. Терпение, друзья мои, терпение…

Желающих ощутить на себе то, каким может быть неведомое наказание, отчего-то не нашлось. Даже на крики приходящих в сознание коллег по несчастью не раздавалось ни слова, ни шепота – угроза неведомого террориста проняла всех. Впрочем, ждать посадки пришлось недолго – уже минут через пятнадцать лайнер коснулся взлетно-посадочной полосы, и, взревев включенными на реверс двигателями, быстро погасил скорость. Тратить время на маневрирование его пилоты не стали – буквально через минуту после того, как самолет прекратил движение, взвыли приводы грузового люка.

– Еще… Еще… Стой!!! – донеслось откуда-то снаружи, и, услышав глухой удар по корпусу лайнера, профессор понял, что их сейчас будут перегружать в машины.

– Взяли эту! И-и-и, р-раз!!! – Истошный женский визг, мат, донесшийся снаружи, и многоголосый хохот луженых мужских глоток.

– Теперь этого… Живее, живее!!! – командовал старший. – Хрыч! Лентяй! Сюда! Берем это тело!!!

Оказавшись в воздухе, Иор чуть не заорал от боли – скованные вместе запястья и щиколотки стрельнуло жуткой болью. Потом под его спиной оказалось что-то мягкое, и профессор слегка расслабился.

– Больно! – прохрипело под ним…

– Ничего… Три километра можно и потерпеть… – заржал какой-то из «грузчиков».

Судя по времени, прошедшему с начала «погрузки», похитители здорово торопились. И с техникой у них проблем не было – машина сорвалась с места, приняв в кузов человек десять, не больше. Перекатываясь по кузову в поворотах, Иор мрачно пытался считать виражи, но вскоре плюнул и перестал – понять, на какой угол повернула машина на такой высокой скорости, было невозможно, а значит, и смысла что-то вычислять – тоже. Стоило отвлечься от размышлений о направлении движения машины, как в голову полезли мысли о детях и оставленной в Стомне жене.