– Играй. Не мое же, – отворачивается Венди.

Глупо скрывать. Это игрушки Венди. И дом тоже. Все это враки, что дед купил дом по случаю у кого-то и не знает хозяйских тайн. Если и купил, то для родителей Венди. Где они? Умерли? И мачеха явилась не просто так, а за своей долей от дома? Суть поисков частично проясняется. Нужны подтверждения, что дом записан на Венди? Скорей всего.

– Ты спишь в гостиной, – Венди тычет пальцем в диван.

– Как скажешь. Я могу уйти в комнату, где ночевал вчера. После того, как гости улягутся.

– Нет. Ада захочет скрасить твое одиночество.

– Ты ревнуешь? – я улыбаюсь, уверенный, что Венди кинется отрицать. Специально подначиваю.

– Еще чего. Не воображай себе лишнего. Просто не хочу скандалить. Она раскричится на весь дом о своей победе. Всех разбудит.

– Давай я уеду. Никаких тебе проблем.

– Есть куда? Ты же в розыске.

– Сниму дом в соседней деревне на несколько дней. Вернусь, когда Ада с Фомчиком уедут.

– Не стоят они таких хлопот.

– Фомчик твой бывший?

– Нет.

– Венди, я не вчера родился.

– Он знает, что ты не Алексей, – сдается Венди. – Может позвонить брату. Они сводные. Хотя Алексей же тебя сюда направил. А, ерунда все.

– Не позвонит, – я бросаю под кресло телефон. – Вряд ли он помнит на память номер брата.

– Украл, – ахает Венди. – Когда?

– Позаимствовал на время.

– С тобой опасно связываться.

– Пока мы в одной лодке, в одном доме, ты ничем не рискуешь. Но дело завершится гораздо быстрее и в твою пользу, если ты посвятишь меня в детали.

Венди вздыхает, а я неожиданно обнимаю ее. Прижимаю к себе, не обращая внимания на кулачки, которыми она упирается мне в грудь. Сам удивляюсь своему порыву, но, как обычно, сработала чуйка. Спасаешься, потом оцениваешь. Мы не закрыли двери в апартаменты на ключ и сейчас на пороге нарисовалась Ада.

Я не оборачиваюсь, достаточно приторного запаха духов. Можно передвигаться бесшумно, на цыпочках, только какой в этом смысл, если от тебя несет как от парфюмерной лавки. Венди порывисто обнимает меня за шею, чтобы позлить мачеху. И добивается нужного эффекта.

– Голубки прямо, – раздраженно бросает Ада. – Открой мою спальню. Могла бы и догадаться, что у меня нет ключей. Зачем все позапирала?

– Не твое дело, заперла, значит, было нужно, – Венди с вызовом смотрит на меня. – Сейчас открою.

Я умею расшифровывать чужие взгляды, целую Венди в теплые, сладкие после торта, губы. Сначала легко касаясь, потом с напором. Мелькает мысль, что могу вспомнить на вкус девушку, если был с ней близок. Но телесная память не отзывается. Любовниками мы со Венди не были. Жаль, что не были, многое бы объяснилось.

Подхватываю медведя и усаживаюсь с ним в обнимку на диван в гостиной Венди. Тайники часто делают в игрушках, но этот чист. Не видел раньше таких огромных, на заказ, наверно, изготовили. Порадовали дочку. А потом кто-то кому-то перешел дорогу и маленькая избалованная девочка лишилась своего уютного мирка.

Так начинаются все сказки. Жили ладно и складно, да не всем это нравилось. Не стало лада. А я вот зачастую на стороне тех, кому чужое хорошо поперек горла. Но и тем, кто хочет отомстить, я тоже помогаю. Завтра придется с нечаянным братцем потолковать. Мамы дружили, детки вместе играли и что дальше?

– Вот, – Венди приносит постельное белье. – Диван в твоем распоряжении.

– Лучше, наверно, в твоей спальне лечь, на полу.

– Нет, – ответ слишком поспешный.

– Сомневаешься в моей выдержке?

– В своей сомневаюсь. Прибью еще спросонья.

– Зато Вальтера ревновать не станешь. Он предпочтет со мной ночевать.

– Ладно. Надувной матрас есть.

Мы толкаем друг друга, я шутливо, Венди всерьез. Лупит меня подушкой. Предал ее Фомчик, а достается мне. Так всегда и бывает. Отвечают по счетам не должники, отвечают те, кто рядом. Сопливый пацан в школе дергал девочку за косички и портил тетрадки, но виноват муж. Ему приходится отдуваться за сопливого пацана, терпеть придирки. Сейчас мне приходится отдуваться за всех.