Всё хватит себя мучить. Дракончик истаивает в воздухе. Мне не стоило сюда приходить. Я не смогу выдержать эту пытку. Работать здесь, рядом с ним, и каждый день чувствовать, как сердце обливается кровью. Надо бежать куда-нибудь вглубь Аэртании.

Стараясь не смотреть на Роувелла, поднимаюсь.

– Вы куда-то собрались?

– Ну вам же не понравился мой фантом?

– Почему же? Понравился, – Велл пристально смотрит мне в лицо.

Кровь приливает к щекам, и мне приходится усилить иллюзию, чтобы скрыть это от него.

– Как насчёт остальных ваших умений? Предметы? – хрипло спрашивает Роувелл.

Почти не соображая, что я делаю, накладываю иллюзию на второй обломок. И карандаш шустрой змейкой уползает на поиски своей половинки.

– Оу! – восклицает Роувелл, инстинктивно отдёргивая руку.

Не могу удержаться от мимолётной улыбки. Похоже, у меня всё-таки получилось его удивить. Но стоит ли продолжать?

– Ну а теперь, – Роувелл поднимается из-за стола во весь свой огромный рост. – Как насчёт третьего умения? Может быть, вы снимете иллюзию с себя, госпожа Сайлана Эристер?

Лия

Сердце уходит в пятки. Он догадался? Где я могла проколоться? Непроизвольно оглядываюсь в поисках зеркала, чтобы убедиться, что вся моя иллюзия на месте, и мне ничего не угрожает.

– С чего вы взяли, что она на мне есть? – лёгкая сиплость в голосе выдаёт мое волнение.

Откашливаюсь, чтобы прочистить горло, но ничего не выходит. Нервничаю так, что даже ладони вспотели, поэтому я как можно незаметнее вытираю их о ворсистую ткань юбки.

– Госпожа Эристер, – Роувелл с едва заметной хитрой ухмылкой смотрит на меня. – Я уверен, что вы хорошо подготовились и готовы впечатлить меня.

Так, Лия, выдохнули. Это было просто предположение, а ты уже напридумывала себе. Теперь нужно просто сменить одну иллюзию на другую. Уверена, что он не заметит, что это всего лишь смена маски. Такое доступно лишь магам иллюзий самого высшего уровня и в академиях Айсгарда не преподаётся из-за специфичности предмета.

– Вас не провести, господин ректор? – натягиваю беззаботную улыбку и концентрируюсь на том, чтобы эффектнее сменить иллюзию.

Отчего-то не хочется больше становиться ни аэртанкой средних лет, ни старухой, ни кем-либо ещё… Сердце отчаянно требует снять иллюзию совсем, чтобы он узнал меня. Чтобы убедил, что всё, что мне рассказывали о его истинной и женитьбе, – ерунда. И чтобы потом пообещал, что никуда не отпустит и защитит.

Но разум рационален и не готов к бессмысленным надеждам и чаяниям. Он понимает, что случившееся с нами предопределено судьбой. Нам никогда не быть вместе, как бы больно ни было это понимать.

В результате получается нечто среднее: молодая девушка, но типичная аэртанка. Типичная – это значит: белые волосы и фиалковые глаза, а не такая «неправильная», как я, у которой с рождения огненно-красные волосы и тёмно-шоколадные глаза. Моё проклятие – из-за которого меня не принимали сверстники на севере. Именно поэтому дядя и тётя отправили меня учиться в академию Авейры, где смешаны все расы и обладатели всех стихий.

На лице ректора читается разочарование и даже, можно сказать, недоумение. Настолько сильно не впечатлился сменой образа? Интересно, а чего он ожидал?

– Что ж, неплохо, – тянет Рэй.

Он берет со стола новый карандаш и постукивает им по столешнице.

– Но вы же понимаете, что вам придется работать не с детьми, как вы работали у себя дома. Тут студенты едва ли намного старше вас. Вы сможете завоевать их уважение?

Поднимаю бровь. Это что? Вызов? Или намёк?

– А ваше? Смогла?

Кажется, ему нравится мой ответ, потому что чувственные губы ректора растягиваются в улыбке.