Демонова язва, неужели так необходимы все эти свечи и светильники?!

Хотя, так ли это важно против того, что я каким-то чудом до сих пор дышу?

— Тебе нельзя вставать! – кудахчет Ивлин, когда я упрямо свешиваю ноги с кровати. – Рэйвен, ты себя убьешь!

— Считай, что тебе повезло избавиться от меня без необходимости носить двухлетний траур, - мрачно шучу я, одновременно почти грубо отбиваясь от ее попыток силой уложить меня обратно в постель.

После короткой борьбы она, наконец, сдается, но демонстративно вскидывает руки, отходя достаточно далеко, чтобы я понял, что на ее помощь можно не рассчитывать. По крайней мере, пока я униженно не начну об этом скулить.

Проклятье, разве голова может быть такой тяжелой?

Машу рукой, сбивая на пол свечи и пару ламп. Ивлин тут же охает, подбирает юбки и так лихо топчет пламя на полу, что со стороны это почти похоже на чечетку. 

Может, случится чудо, она устанет и оставит меня в покое?

Попытка сделать глубокий вдох проваливается – у меня в груди как будто дыра размером с маленький остров. Но если бы это действительно было так, я, скорее всего, лежал бы в гробу, а не в лазарете.

Пока собираюсь с силами для новой попытки, вспоминаю все, что случилось той ночью.

Беал, почти разрушенный замок, Эвин с гвардейцами, ядовитые залпы.

Тиль – мелкая упрямая монашенка, которая не оставила меня даже когда я это приказал.

Последнее мое воспоминание – о ней.

О ее испуганном взгляде за миг до того, как демон сбил меня на лету словно муху.

Я должен узнать, как она. Но точно не у Ивлин.

Одержимый этой идеей слишком резко поднимаюсь. От резкого приступа боли в груди едва не ною, чуть-чуть вытягиваясь на кончиках пальцев – так почему-то легче. Жду, пока в голове прояснится, сую ноги в уродливые башмаки около кровати, прикидываю, хватит ли мне сил добраться до стены, чтобы оттуда, как ребенок, который учится ходить, по стенке добраться до выхода.

Точно не хватит.

Рогатая тварь крепко меня потрепала. Будь я простым смертным – меня оттуда выносили бы по кускам. И именно осознание этого заставляет вертеть головой в поисках решения проблемы, чтобы вырваться из этого вонючего склепа и разыскать Тиль.

Она должна быть жива.

Обратную мысль я просто не допускаю.

На лекарском столике, рядом с толстыми восковыми свечами, лежит коробка, и из прорези между крышкой и основой сочится легкий голубоватый свет. Открываю ее, хоть и не с первого раза. Выдыхаю с облегчением, потому что внутри – вполне приличного размера Аспект Атио, похожий на осколок голубого горного хрусталя. Рядом – маленькое приспособление, похожее на лупу, но утыканное иглами с одной стороны. Это – медипал, совсем новая разработка. Я только раз такой и видел, и когда лекарь «лечил» им простую рану на ноге, подопытный – здоровенный мужик-кузнец – выл и рыдал как малое дитя. Но зато рана почти затянулась.

— Что ты делаешь? – Ивлин забывает о своем намерении меня проучить и подвигается ближе, одержимая любопытством.

— Тебе лучше уйти, Ив, - почти искренне забочусь о ее душевном состоянии. Эта штука, похоже, воздействует на верхние слои кожи примерно как огонь, и запах при этом стоит почти такой же. – Не подготовленные носовые рецепторы это могут и не пережить.

Ивлин фыркает, заходит мне за плечо-  и ее дыхание на коже неимоверно раздражает.

— Ив, отойди, пожалуйста, - держусь из последних сил. – Ты мне мешаешь, а я еще никогда этого не делал. 

Я кладу Аспект на внешнюю сторону медипала, и невидимые до этой минуты тонкие серебряные нити обхватывают его со всех сторон, плотнее прижимая к стеклу. Пульсация камня нарастает.