– Смотри, это она. Девушка, которую я ищу…

Карлсон смотрел не без интереса. Быть может, чисто мужского. Столь ясное выражение лица девушки, в котором – открытость, и даже честность. Пожалуй, Карлсон любил все эдакое. Давно когда-то, когда был и сам чист и открыт душою. Служение, и все такое прочее. Что бы он стал делать с такою сейчас? Ничего. Ему по душе другое: нужна перчинка в женщине. Чтоб поломалась – и довольно. Важно и ее желание идти навстречу. В этой девушке нет подобного. Не то чтобы уличила в херасменте, нет. Это не ее подход. Скорее, может по яйцам врезать. И в то же время, найди к ней подход, увлеки ее чем-то большим, чем секс, позови за собой, она такое выдаст! Всю жизнь можно фейерверком этим наслаждаться. Но старине Карлсону уже не по плечу. Попроще чего-нибудь, а может быть сложнее, искушенней…

– Славянка? – спросил он у Митта равнодушно. – Может быть, даже русская.

– Что тебе известно, что ты уже знаешь?

Удивление Митта Ромни было почти оскорбительным для его оппонента. С кем он разговаривает, этот человек, не с руководителем ли Управления национальной разведки?

– Служба, Митт. Я не совсем политик, я, скорее, солдат, мне надо знать и уметь все. Иногда доводится узнать больше на этом поприще.

Помолчали. Митт явно все еще ждал обьяснений.

– Твой интерес к русским ты обозначил сам, старина. Кто тут изрыгал лавину проклятий? Помнится, я восхищался. «Потому что мы давно истребили дух патриотизма в русских, превратив их в нацию злобных, мелочных и завистливых недолюдей. Мы заставили их ненавидеть свою страну, ненавидеть друг друга, ненавидеть собственную нацию. Русских больше нет, мы их уничтожили»8… Я просил парней запомнить эти слова чуть не наизусть. Они мне нравятся, Митт. Жаль, что не соответствуют истине…

Митт Ромни приподнял брови в почти карикатурном удивлении.

Карлсон также пожал плечами демонстративно.

– Ну, вот эта, например. Заставила она тебя побегать?

– Вот ты и ошибся, старина. Слишком незначительна она в своей нынешней жизни. Потеряна где-то на задворках. Потому и не мог найти. Впрочем, так, да, получается, что да, заставила…

Настал черед удивляться Карлсону. Но этот был лишен остатков наивности слишком давно. Он просто поднял тяжелый взгляд на Митта Ромни и стал ждать объяснений.

– Я расскажу, друг. Расскажу… Только вот если станешь считать меня сумасшедшим… не надо этого! Я вполне здоров, но мне нужен частый бредень, и даже не УНР… Мне нужен наш, мормонский частый бредень, мне нужно, чтоб ее искали на всех перекрестках земли. Русские говорят: «Ищи, как хлеб ищут», это значит, они часто бывали голодны, Карлсон, а нынче и мы голодны по-своему. И потому должны найти это!

Видимо, в глазах оппонента отразилось-таки нечто, что заставило Митта Ромни побледнеть. Вид его был видом отчаявшегося человека…

– Тут либо одно, либо другое, Ромни. Либо ты и впрямь спятил, либо есть нечто, что есть сказать. Говори, и дело с концом. Я приму решение сам, я так привык. И никакие твои просьбы не помогут, если я сочту, что дело не стоит выеденного яйца. Могу помочь с врачом, он не из этих, что уложат на кушетку9. Он тебя починит, Ромни…

– Слишком все это странно. Слишком. Но мне больше некому довериться. И я не могу использовать мормонские связи. С тех пор как Гарри Рид10 объявил меня чуть не врагом церкви, я под прицелом. Мнения разделились, и столько же тех, кто меня ценит, сколько меня упрекающих и ненавидящих. Да только все рассматривают меня в прицел, и друзья, и враги. Я словно на поле, и каждый желающий на скамьях над полем наводит на меня оптику, чтоб разглядеть во всех мелочах. Это сковало меня, Брюс, по рукам и ногам. В этом причина всех моих бед…