Очень повезло, что пьяное состояние пробудило в Борисе гордыню, а не желание расправиться с непокорной супругой, иначе на работе пришлось бы появится с синяком на лице – это как минимум.

Наталья медленно шла по дорожке мимо рощи с лавочками, не обращая внимания на поток людей, раздраженно обгоняющих «прогуливающуюся» женщину. Недалеко, на большой парковке метались автомобили, пытаясь найти себе место.

Вспоминались чемодан и две большие сумки у порога, полные вещей Бориса. И его грубые слова, брошенные на прощание. А потом грохот закрывшейся двери. И тишина… Резкая, какая—то звонкая, и от этого страшная. А потом слова сына: «мамочка, не плач, только не плачь, мама»…

А плакать хотелось даже сейчас, хоть и была длинная бессонная ночь на осмысление.

Наталья прошла через проходные и оказалась на территории завода. По уже знакомой дорожке направилась в сторону технологического корпуса. В сумочке зазвонил телефон. Пришлось остановиться и его достать. «Свекровь», – надпись экрана нисколько не удивила.

– Алло, – ответила Наталья.

– Наташенька, здравствуй, моя хорошая, – плакала мать Бориса.

– Здравствуйте, Мария Константиновна, – недрогнувшим голосом ответила она женщине.

– Наташенька, что у вас произошло? Мой оболтус пришел вчера с вещами, пьяный, так еще и на машине сам приехал. За руль в таком состоянии сел!

– Мария Константиновна, я сегодня после работы поеду подавать документы на развод. При всем уважении к вам, мне абсолютно не интересно, что будет дальше с вашим сыном. Как говорится, возвращаю.

– Наташенька! Ну как же так! Такая крепкая семья была!

– Мария Константиновна, какая крепкая? На моём терпении она только и держалась.

– Но у вас же ипотека!

– Я решу этот вопрос, – возможно фраза прозвучала излишне твердо, но лучше так, чем оказаться «под обстрелом» уговоров.

– А Артёмочка? Как же Артёмочка? Когда я теперь его увижу?

Наталье так хотелось ответить что—то типа: «а как раньше вы жили без Артёмочки? Виделись только по праздникам!», но какой смысл ругаться и оскорблять друг друга?

– Мария Константиновна, я на работе, мне некогда сейчас разговаривать, – сказала Наталья и услышала в ответ раздраженный выдох.

– Я понимаю, Наташенька, только пообещай повременить разводом. Я тебя прошу!

– Подумаю, но ничего не обещаю. До свидания, – сказала она и прервала связь.

Уже поднимаясь по ступенькам в свой отдел, Наталья старалась принять доброжелательный вид – на коллег надо произвести исключительно положительное впечатление. Но сначала нужно было зайти к начальнице, чтобы та представила Наталью работникам отдела.

Светлана Петровна встретила новую подчиненную с улыбкой.

– Не волнуйтесь, Наталья Владимировна, – подбодрила она, – у меня в отделе хорошие люди. Вот увидите. Пойдемте.

– Я вам верю, – выдавила из себя улыбку Наталья и вышла из кабинета вслед за начальницей. – Светлана Петровна, – обратилась она, пока та закрывала дверь на ключ, – пожалуйста, называйте меня просто Наташей, а то мне неловко как—то.

– Хорошо, – улыбнулась в ответ Светлана Петровна и направилась в сторону общей комнаты.

Наталья волновалась. Мысли о вчерашнем скандале отошли на второй план, теперь беспокоило другое: как ее примет уже сложившийся коллектив, помогут ли коллеги вникнуть в новую работу…

Но вот Светлана Петровна открыла дверь в просторную комнату с тремя большими окнами. Внимание привлекли широкие подоконники с множеством комнатных растений, что сразу делало помещение уютным. Рабочих мест было шесть, одно из которых пустовало. Столы стояли по три в два ряда. Расположение казалось удобным.