1. Приняв это в качестве предпосылки, необходимо отграничить это понятие формализации от двух расхожих идей: одной – в философии, другой – в психологии.

Во-первых, формализацию нельзя смешивать с кантовским понятием чувственной формы. С точки зрения Канта, чувственное содержание есть нечто неоформленное, в том смысле, что оно лишено пространственно-временной структуры. Собственная функция чувственной формы заключается в том, чтобы «оформлять» (в аристотелевском смысле слова) чувственную материю, то есть содержание. Такое оформление совершается субъективной формой (пространством и временем), которую чувственность прилагает к содержанию. Так вот, формализация не есть оформление. Верно или неверно представление Канта о пространстве и времени (нас это сейчас не занимает), главное состоит в том, чтобы подчеркнуть: формализация предшествует любому пространственно-временному оформлению. Формализация означает независимость, то есть тот способ, каким впечатления, с коими имеет дело живое существо, пребывают в определенной формальности. Только в той мере, в какой существует формальность и существует независимость, можно говорить о пространственно-временной упорядоченности. Формализация связана с этой независимостью, с этой инаковостью. Независимость – это формальность, в которой содержание «пребывает» перед тем, кто воспринимает. Формализация означает способ «пребывания», а не способ «оформления» в аристотелевско-кантовском смысле. Лишь в силу того, что содержание независимо, мы можем говорить о том, что оно обладает или не обладает, или должно обладать оформленностью. Кантовская форма продуцирует «оформление»; но формализация – не продуцирование, а прямо наоборот: чистое «пребывание».

Во-вторых, формализация не совпадает и с тем, что имеют в виду в психологии, когда говорят о гештальт-психологии (психологии формы). В этой психологии форма есть целостная конфигурация воспринятого, в противоположность тому, что представляли собой элементарные ощущения в психологии XIX в. Но формализация – это не гештальт. Во-первых, потому, что сами элементарные ощущения суть нечто формализованное: их содержание, мета, схватывается как независимое и, следовательно, формализовано. Во-вторых, даже в случае комплексов мет формализация связана в первую очередь не с конфигурацией, а с автономностью. Конфигурация – лишь результат автономизации. Только потому, что существует независимость, может существовать и существует конфигурация. Формализация – это независимость: она конституирует единство содержания как содержания независимого, будь это содержание элементарным или комплексным.

Таким образом, формализация означает не оформление и не конфигурацию, но автономность: то, каким образом «пребывает» содержание. Формальность не производится чувствующим субъектом (Кант) и не представляет собой первичную конфигурацию (гештальт). Она есть простой и чистый способ «пребывания».

2. С другой стороны, формализация может претерпевать патологические искажения в самом восприятии. Бывают случаи, когда в человеческой перцепции происходит регрессивный распад. Тогда имеет место разрушение (Abbau) перцепции. Такое разрушение, несомненно, выражается в том, что происходят смещения или нарушения связанности в содержании восприятия: например, объемы могут казаться находящимися за цветовой пеленой и на некотором расстоянии от нее, и т. д. Думаю, однако, что «одновременно» с этим постепенно утрачивается ощущение независимости той реальности, которая присуща воспринятому. Думаю, что перцептивная деградация означает утрату контуров перцептивного содержания и «заодно» утрату независимости. Сама утрата заключается в большем или меньшем регрессе обоих аспектов. Это означает регресс формализации. Формализация, повторяю, представляет собой автономизацию содержания и «заодно» автономизацию воспринятого по отношению к воспринимающему живому существу.