Я вздрогнула. Тупая улыбочка сама собой исчезла. Парень поднялся на ноги, размял шею, плечи. Затем снова уставился на меня.

– Всё? – спросил он. – Полегчало? Вопросы закончились?

– Нет, – выдохнула я. – А что теперь? В смысле, а вдруг он опять нападёт, или ещё что…

Парень поднял руки, и я машинально замолчала.

– Нет-нет-нет, даже не думай, – сказал он. – Я знаю, чем это закончится. Сначала «дай мне камень, тогда я смогу себя защитить», потом «научи, как отбирать силы» и всё такое. Нет. Я не буду брать учеников, я сам ещё ученик, ясно? Притом самоучка. Всё, пока.

Он снова развернулся и направился прочь. Нет, если ему так сильно хочется, я могу исполнить трюк с ботинком ещё раз. Но этого не хочется уже мне, так что придётся импровизировать.

– Стой!

Он замешкался, и я смогла схватить его за руку, на этот раз достаточно крепко. И прежде, чем он вырвался бы или снова заговорил, затараторила я.

– Меня зовут Катя Разумихина, мне восемнадцать. Я понятия не имею ни о каких шаманах, и такого как ты я встретила впервые. Что за Шёпот, что за духи, я понятия не имею. Можешь объяснить хоть что-то, пожалуйста?

Парень обернулся ко мне и усмехнулся.

– Разумихина, да? Как у Достоевского, что ли?

– Да-да, какое счастье, что в наше время есть те, кто знает, что у Достоевского был Разумихин. – Я потянула его на себя и таки заставила обернуться ко мне. – Пожалуйста, прекрати строить из себя засранца, иначе я повторю трюк с ботинком.

Парень снова застонал.

– Ладно. Слава. – Он резким движением высвободил руку, но на этот раз вместо того, чтобы развернуться, взял мою ладонь и пожал её. – Тебе очень приятно, мне не очень. Пойдём ко мне, поговорим там.

«Ко мне» оказалось заброшенной двухэтажкой в моём дворе. Несколько раз в день я проходила мимо неё то на остановку, то в магазин, то ещё куда, но даже не представляла, что здесь кто-то может жить. Дом был обгоревшим, второй этаж у соседнего подъезда обрушился, да и с этой стороны он казался не особо крепким. Слава провёл меня в подъезд, как будто это было совершенно нормально, затем подошёл к внезапно запертой квартире на первом этаже. Позвенел ключами, открыл железную дверь. И всё это время оставался совершенно невозмутимым.

Квартира оказалась двухкомнатной, запылённой, как будто здесь давно никого не было. По левую сторону была кухня, там я рассмотрела только стол у стены. Оттуда тянуло тем же кофе с корицей, что и от Славы. По правую руку располагались жилые комнаты, ближайшая пустовала, в ней было только два матраса, разложенных прямо на полу, и шкаф-стенка. Слава повёл меня туда и, не предложив стул или ещё что-то, сразу уселся на матрас. В воздух взмыла пыль, я поморщилась и отошла на шаг в сторону.

– Только не говори мне, что ты на этом спишь, – сказала я.

Слава пожал плечами и прислонился спиной к стене.

– Тебе какое дело? За державу обидно?

Вот же засранец! Я вдохнула, выдохнула и решила всё-таки промолчать.

– Нет, ты прав, это совершенно не моё дело. Расскажи мне, пожалуйста, всё, что мне надо знать.

Слава кивнул и заговорил. И уже спустя пару минут я молча опустилась рядом с ним на матрас, не в силах поверить в то, что это происходит со мной.

Итак, на свете существовали духи. Да, они зарождались из душ умерших, но это было полновесное перерождение: они забывали о том, кем были, забывали свои жизни и помнили лишь то, что не давало им покоя. Это и определяло их новую сущность – они обречены были повторять один и тот же сценарий из раза в раз, пока не наступит конец света, или пока шаман не остановит это.

Чаще всего духи становились чем-то вроде мистических существ. Например, если в прошлой жизни человек был одержим своими отношениями, своей влюблённостью, он почти наверняка становился духом, связанным с этой темой. Если отношения были идеальны, всё было прекрасно, человек мог переродиться суккубом или инкубом и разбивать чужие чувства, чтобы они прошли проверку на прочность. Такие духи обладали бы способностью вызывать ощущение, что они безумно красивы, и только настоящий влюблённый мог им противостоять. А если отношения человека в обычной жизни были отвратительными, он мог стать амуром и получить способность примирять поссорившихся. Своей жизнью после смерти духи как бы искупали или продолжали то, что начали до.