– Вот тебе за то, что ты надерзила маме, – сказал он, – и за то, что спряталась за шторы, и за то, что так на меня посмотрела сейчас, ты, крыса!

Я привыкла к грубому обращению Джона Рида, и мне в голову не приходило дать ему отпор; я думала лишь о том, как бы вынести второй удар, который неизбежно должен был последовать за первым.

– Что ты делала за шторой? – спросил он.

– Я читала.

– Покажи книжку.

Я взяла с окна книгу и принесла ему.

– Ты не смеешь брать наши книги; мама говорит, что ты живешь у нас из милости; ты нищенка, твой отец тебе ничего не оставил; тебе следовало бы милостыню просить, а не жить с нами, детьми джентльмена, есть то, что мы едим, и носить платья, за которые платит наша мама. Я покажу тебе, как рыться в книгах. Это мои книги! Я здесь хозяин! Или буду хозяином через несколько лет. Пойди встань у дверей, подальше от окон и от зеркала.

Я послушалась, сначала не догадываясь о его намерениях; но, когда я увидела, что он встал и замахнулся книгой, чтобы пустить ею в меня, я испуганно вскрикнула и невольно отскочила, однако недостаточно быстро: толстая книга задела меня на лету, я упала и, ударившись о косяк двери, расшибла голову. Из раны потекла кровь, я почувствовала резкую боль, и тут страх внезапно покинул меня, дав место другим чувствам.

– Противный, злой мальчишка! – крикнула я. – Ты – как убийца, как надсмотрщик над рабами, ты – как римский император!»

С этого дня книга стала любимой. В ней было много страниц, но Ника прочитала ее за несколько дней. И позже она периодически перечитывала книгу. Она читала и представляла себя на месте главной героини. Вот она смогла уехать из дома, в котором ее постоянно обижали. Вот стала учительницей. Уехала из пансионата, в котором жила много лет. И нашла свою такую трудную, но такую сильную любовь.

Лешке исполнилось восемнадцать лет. Его забрали в армию. В этот день Нику разбудили очень рано. Воскресенье, в школу не надо. Нику оставили дома с Олькой, а сами ушли провожать Лешку. Девочка должна была запереть дверь изнутри и никому не открывать. Было обидно – она тоже хотела проводить брата. А из-за этой малявки пришлось остаться дома. Ох, и поревела она тогда. А Олька просто спала и не знала, что сестра ревет. Да ей было-то всего два года. Она тогда ничего еще не знала.

А через год, в мае Настя закончила одиннадцатый класс и уехала в Москву, поступать в медицинский институт. Она сдала все вступительные экзамены и поступила на очное отделение. А это означало, что домой она будет приезжать только на Новый год и на летние каникулы. Родители ее отпустили без всяких сомнений и вопросов. Молодец, дочка, пускай учится. Считали, что Настя самая серьезная и ответственная из всех детей, и ее можно смело отпускать в чужой незнакомый город. У нее только учеба на уме. Не пропадет. Только было одно условие – дочь должна была каждый месяц присылать письма, в которых подробно описывалась ее жизнь. Из писем родители узнавали, что живет она в общежитии, с двумя девочками в комнате. Все хорошо, с девочками подружилась. Но есть одна проблема – стипендия очень маленькая, есть нечего. А еще нужно покупать разные вещи – тетради, ручки. И одежду, например, теплые колготки, шапку. Родители стали каждый месяц собирать посылку для дочери. Отправляли ей разную крупу, сахар, макароны. И клали в посылку немного денег.

Ника надеялась, что теперь сможет занять освободившуюся Лешкину комнату. Уже мечтала, где будут лежать учебники с тетрадками, куда она сложит свои любимые книги. Но мама сказала, что нельзя оставлять Ольку одну в комнате. А в Лешкиной комнате двум дочерям будет тесно. Одни только Олькины игрушки занимают очень много места.