Подруги вышли из класса.

– Быстро рассказывай! – потребовала Олеся.

Ну, Ника и рассказала. И в конце добавила:

– Только это между нами.

Олеся минуту помолчала, потом тихо спросила:

– Он больной?

– Думаю, да.

– Он оскорбил тебя. Оскорбил меня. Но главное – он оскорбил мою маму. Какое он имеет на это право?

– Никакого.

– Блин, какой же он козел!

– Я знаю.

– И как ты с ним живешь?

– Вот так и живу. Пока я учусь в школе, я не могу уйти из дома. Мне негде жить. И на работу не смогу устроиться. Никто не возьмет на работу ребенка.

– Так это еще года два, как минимум.

– Знаю.

– А что твоя мама говорит?

– Ничего. Она его боится. Ей тоже вчера досталось. Она попыталась за меня заступится.

– Хочешь, я расскажу все своей маме? У нее много знакомых. Думаю, они смогут помочь.

– Я же сказала – это только между нами.

– Ну блин. Надо же что-то делать!

– Да ничего мы не сделаем.

– А давай сходим в опеку. Расскажем там про него. Как он над тобой издевается.

– Олеся, не надо ничего делать. Пожалуйста. Нам никто не поверит. Если даже и будут его проверять, он прикинется любящим папашей. Ты же видела, как он выглядит. Симпатичный, постоянно улыбается. Женщинам очень нравится. А в опеке как раз и работают одни женщины. Они придут с проверкой, он их встретит, чаем напоит. И скажет, что это я психически больная, и мне все мерещится. Как думаешь, кому больше поверят?

– Давай сходим в милицию. Там ты обо всем расскажешь, покажешь синяки.

– Пойми, мне никто не поверит.

– Блин.

Олеся помолчала. И вдруг говорит:

– Знаешь, что? Я хочу, чтобы ты почаще приходила ко мне в гости. И обязательно с ночевкой.

– А тебе не обидно, что мой отец так плохо о вас говорит?

– Конечно, обидно. Но ведь это не ты говоришь. А ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя как сестру. Я у мамы одна. И всегда мечтала, чтобы где-нибудь вдруг нашлась моя сестра. И я ее именно такой и представляла. Такой как ты.

– Ты тоже для меня как сестра! – Ника готова была расплакаться.

Подруги обнялись и пошли обратно на урок, сияя от счастья.

Хорошо, когда есть человек, который может поддержать в трудные времена.

Ника нашла свою сережку. В выходные, как обычно, она прибиралась дома. И когда мыла пол в прихожей, убрала коврик возле входной двери. И там увидела ее. Как она там оказалась? Ведь они дрались в двух метрах от этого места. С какой силой нужно ударить, чтобы сережка так далеко отлетела?

С того дня отец ее больше не трогал. А всем родственникам говорил:

– Вот какая дочь молодец. Дала отпор отцу. Теперь уже ее нельзя наказывать. Повзрослела девка.

Но отстал он от нее только физически. Примерно через месяц снова начал подкалывать. Тихо, чтобы никто не слышал. И не так обидно, как раньше. Теперь это были короткие, емкие выпады в несколько слов. Просто так, между делом, встретившись в коридоре или на кухне.

– Шлюха.

– Проститутка.

– Сколько мужиков-то у тебя?

– А сколько с клиентов берешь?

– Работы много по ночам?

– И как ты все успеваешь? И работать, и учиться?

Ника старалась никак не реагировать на эти выпады. Она вообще старалась поменьше попадаться ему на глаза. Сидела в своей комнате. Он редко туда заходил. Тем более, она была не одна в комнате. При Оле отец не смел обижать. Она не понимала многих слов, но по интонации чувствовала опасность. И начинала плакать.

Нике было грустно и смешно одновременно. Ведь ей всего шестнадцать лет. А он такие вещи о ней говорит. Единственное, чего ей хотелось – поскорее доучиться в школе, и получить возможность уйти из дома, жить самостоятельно, без оскорблений и обид.

Мальчиков Ника даже не интересовала. Кому может быть интересна ничем не примечательная тихоня, шарахающаяся от каждого обращенного к ней слова? Тем более, когда рядом много веселых, симпатичных девчонок, готовых смеяться над любой, даже самой глупой шуткой. А Ника просто не хотела ни с кем общаться. Зачем это нужно? Отец итак мучает ее своими издевательствами, основанными только на его фантазиях. А если он узнает, что она кого-то реально заинтересовала, вообще житья не даст. Уж лучше быть одной.