И вот сейчас Анна шепотом и с трепетом пытается убедить меня, что Игнатов завтра стопроцентно появится. Вроде как на него надавили, что игнорирование молодых специалистов плохо сказывается на репутации компании. В это мне, честно говоря, верилось с трудом, о чем я и заявляю ей:

– Бред какой-то. Репутация в первую очередь важна перед клиентами, верно? Ну так им как раз выгодно, чтобы он брал только опытных сотрудников, разве нет? Кто захочет, чтобы его дело поручили вчерашнему студенту?

– Да понятное дело, что никто никому сразу ничего поручать не будет. Приставят к кому-нибудь и будешь пять лет ему кофе подносить да бумагу в принтер подкладывать пока тебя допустят к мало-мальски важному договору. Но блин… лично я согласна не только кофе варить, но и ботинки начальству натирать за возможность работать в “Кредо”.

“Ага, сейчас, – я мысленно остужаю ее пыл. – Если кто-то и заполучит приглашение от Игнатова, то это буду я”. Но вслух я этого, конечно, не говорю. Тем более, что мы как раз подошли к нашей аудитории.

– Иди, я сейчас, – говорю Анне, потому что в этот момент у меня звонит мобильный и я вижу номер Антонины из волонтерского центра. Странно, с чего ей мне звонить? Она знает, что среди недели я по горло загружена другой работой и чисто физически не успею ей помочь.

– Дарья, доброе утро, – произносит она уставшим голосом. Впрочем, это неудивительно, несмотря на то, что сейчас еще нет и девяти утра. Если кто-то и может переплюнуть меня в трудоголизме, то это Антонина с Павлом. Я не знаю когда они вообще успевают отдыхать. – Извини, что порчу настроение с самого утра, но я подумала, что ты должна знать… Олеся Сечина забрала заявление. Она решила дать мужу еще один шанс.

Я сжимаю телефон до хруста в пальцах и выдавив из себя сухое: ”спасибо за информацию”, отключаюсь. Хочется кричать. Очень громко. И желательно матом.

Олеся, которую муж избил так, что она попала в реанимацию, решила “дать ему еще один шанс”. Перед глазами непроизвольно всплывают фотографии из ее дела, а также информация о предыдущих избиениях. Правда, тогда она в полицию не обращалась. Видимо, все надеялась на пресловутый “шанс”. Я три субботы потратила на ее дело, собирала информацию по крупинкам, подготовила все иски…

Эйфория от завтрашней встречи с Игнатовым мгновенно улетучивается, вместо нее приходит злость, раздражение и… беспомощность, что ли. С изумлением понимаю, что по щекам катятся слезы. Только этого мне не хватало! С отвращением утираю их рукавом рубашки и натыкаюсь глазами на Булавина. Отлично! Как раз то, что мне сейчас надо. Наорать на Олесю я не могу, а вот его кандидатура отлично подходит для выплеска негативной энергии.

– Эй, – окликаю его без излишних церемоний, – что ты сделал с моей машиной?

Александр кивает своему другу, присутствие которого я только сейчас заметила и подходит ко мне.

– Эм… въехал в нее? – не утверждает, а спрашивает он. – Но ты вроде как уже в курсе.

– Какие работы проводились в автосервисе? Что они делали с моей машиной?

– Заменили бампер и покрасили кузов. Что-то не так? Цвет плохо подобрали?

– Нормально цвет подобрали. Но моя машина стала заводиться с первого раза. Раньше такого не было. Что еще они сделали?

– Погоди, – его голос становится тихим и спокойным, будто он разговаривает с душевнобольной, – то есть, твоя претензия состоит в том, что машина стала нормально заводиться? Чем ты недовольна?

– Я недовольна тем, что я об этом не просила. Мы договаривались, что они просто заменят бампер.

– Господи, Даарья, – вздыхает Булавин. – Просто скажи спасибо. Ну и если возникнет желание отблагодарить меня дополнительно…