Со мной это сыграло злую шутку. Саданув три ковша медовухи, я отправился домой и попал в «чёрную дыру» забвения. Что со мной происходило, и сколько я находился в этой самой «чёрной дыре», сказать не могу, но очнулся я в сортире. И благо бы в своём нужнике, так ведь нет, в соседском. Хозяин этого сортира, Мишка Колотозов, великан с кулакми-гирями, славится у нас в Чуваках как большой ревнивец. К счастью в тот день он был на рыбалке. Обнаружь он меня, что было бы?! К тому же Зинка, супруга моя, женщина сурового нрава и рука у неё тяжёлая. В моменты праведного гнева, бьёт она тем, что под руку попадётся. Как назло, под ругой у неё в те моменты, оказывается то скалка, то утюг или сковорода. В общем, избежал я тогда скандала и переломов исключительно по своему врождённому везению и раннему времени суток. Но пить медовуху Паисия с той поры зарёкся. Однако эта история не про меня.

Брёл себе Семён Кац домой, пока не повстречал Паисия.

– Здравствуй Семён Моисеевич. Давненько мы с тобой не виделись, – поприветствовал его пчеловод.

– День добрый Паисий Иссидорович. Как же это ты решился бросить свою пасеку? – остановился возле забора Паисия Кац.

– Оставил своих пчёлушек на попечение сыновей, а сам решил, в баньке попарится, – сообщил Паисий, – ты вот что Семён Моисеевич, зайди ко мне во двор на минутку

Когда Семён вошёл во двор к Паисию, то сообщил:

– Я ведь нашёл рецепт древнего славянского медового напитка, под названием «сурина» и сварил его, – Паисий налил из трёхлитровой банки полный ковш янтарной жидкости, – будь ласков, оцени.

– Давай выступлю в роли эксперта, – согласился Кац, принимая ковш. Осушив его, он заключил: – Хороша сурина. Налей-ка ещё.

– Тебе не хватит?– с сомнением спросил Паисий. – Она ведь только пьётся легко, а по голове бьет почище кувалды.

– Наливай! – скомандовал Кац. – У меня голова крепкая.

Выпив этак три ковша сурины, Семён попрощался с Паисием, и отправился домой, а пасечник в баню. Но не прошёл Семён и пяти шагов, как рухнул в бурьян, словно сражённый палицей ^>2.

По всей вероятности голова у Семёна действительно оказалась крепкой, потому как пролежал он в траве меньше часа. Открыв глаза, увидел он морду козла Афанасия. Наблюдать козла, Семёну не доставило удовольствия, он повернулся на другой бок и уткнулся в пятачок свиньи Милашки. Вся эта живность принадлежала семье Паисия.

Жена Паисия была помешана на чистоте, и в свинарнике у Милашки было стерильно как в операционной. Милашка от своей хозяйки переняла любовь к чистоте, и когда зоотехник заявил, что свинья должна быть в грязи, что бы уничтожать паразитов прячущихся у неё в щетине, жена Паисия, дала команду сыновьям, загнать Милашку в грязь. Те с гиканьем и криками принялись за дело и спустя десять минут в грязи были все, кроме Милашки. Та разве что слегка копытца попачкала. Я это лишь сказал к тому, что свинья была чистая, и Кацу нечего было злиться. Но он от чего, то возбудился.

Вскочив на ноги, Кац вбежал во двор Паисия. Схватил лежащий, на скамейке фонарик и выбежал на улицу. Там Семён Моисеевич стал пугать прохожих, светя им фонариком в лицо и крича:

– Всюду свиные рыла! Где люди?! Я не вижу людей?!

Происшествие это наделало много шума в Чуваках. Волнения продолжались до тех пор, пока дочки Каца не сбегали к маме в больницу, и она вколола успокоительный укол мужу. Каца на поселковой карете «скорой помощи» отправили в город, в наркологическую клинику.

Больше в этот день у нас никаких событий не произошло, за исключением того, что в восьмом часу вечера в Чуваки приехал Ринат Бикбов, брат Алины Кац.