– Аня, не заставляй меня применять к тебе силу, – серьезно сказал Всеволод. – Ты остаешься здесь – и точка.

– Что же, позволь узнать, ты будешь со мной делать? – уже тише поинтересовалась я.

На его лице появилась загадочная улыбка.

– Сама-то ты как думаешь?

Ну да. Вопрос снимается, как тупой. Напрасно он, что ли, две ночи ко мне в спальню приходил? То, что огромный зверь с большим холодным носом был реален, сомнений теперь не вызывало.

– И как долго ты собираешься держать меня в этой избе? До конца жизни?

– Зачем так долго? – усмехнулся Всеволод. – До конца следующей недели, не больше. Потом мне самому нужно будет возвращаться в город. Моя работа тоже сама себя не сделает.

– Значит, ты отпустишь меня только через полторы недели?!

– Через полторы недели закончится мой отпуск, и я вернусь в город. А ты поедешь со мной.

Я слушала и не верила своим ушам. Сюрреализим, честное слово. На маньяка Всеволод по-прежнему не похож – рассуждает спокойно, на вопросы отвечает четко, насиловать пока не кидается…

Или это розыгрыш? Мало ли какое у оборотней чувство юмора…

– Сева, ты считаешь, это смешно?

– Что именно?

– Пугать меня подобной бессмыслицей!

– Я вовсе не пугаю. Наоборот, говорю прямо и совершенно серьезно.

– Все равно ничего не понимаю. По-твоему, я – белка, которую можно посадить в клетку ради собственного удовольствия? Или в городе нет женщины, которая бы удовлетворила все твои потребности?! На кой ляд я тебе вообще сдалась?

Всеволод устало выдохнул, а через мгновенье я снова оказалась в кольце его рук.

– Мне с тобой хорошо, – тихо сказал он, глядя мне прямо в глаза. – На душе такой покой и умиротворение, каких не было даже после месяца вольной лесной жизни. И я хочу, чтобы так оставалось всегда.

– А как же я? – ответила, настойчиво пытаясь высвободиться. – Мои желания не имеют никакого значения? Что если я не хочу сидеть здесь рядом с тобой? Что если у меня свои планы на жизнь, и в них ну никак не входит перспектива быть успокоительным для странного малознакомого мужчины?

– Мы знакомы не так уж мало, – заметил Сева, сжав меня крепче. – По крайней мере, тебе обо мне известны такие факты, которых не знают многие мои коллеги и друзья. Что же касается желаний, то, поверь, Анечка, я могу предложить в разы больше, чем ты можешь захотеть. Главное – будь такой же хорошей девочкой, какой была эти два дня.

В его взгляде сквозила такая уверенность, что мое негодование снова уступило место страху.

Похоже, он настроен решительно и переговоры ни к чему путному не приведут. Силой и напором от проблемы тоже не избавиться – куда уж мне тягаться с таким мощным мужиком. Тут надо работать головой, да побыстрее, ибо перспектива стать для Севы ручной зверюшкой – совершеннейшая дичь.

– Ты ведь помнишь, что удерживать человека взаперти вопреки его воле – незаконно? – стараясь говорить спокойно, уточнила я.

– С этим я как-нибудь разберусь, – странно улыбнулся Всеволод.

– А как же мои родные? Я больше никогда их не увижу?

– Увидишь, конечно. Но позже, в городе.

Глаза защипало, и в них сверкнули слезы.

– У моего дедушки слабое сердце. От волнения ему может стать плохо, и он умрет раньше, чем узнает, что я жива и здорова.

По щеке скользнула крупная соленая капля. Сева осторожно вытер ее пальцем.

– Не надо так расстраиваться, маленькая. Если хочешь, напиши родным письмо, а я завтра утром отнесу его в деревню.

Хорошая идея. Просто замечательная. Причем, самое замечательное в ней то, что Всеволод предложил ее сам.

– В Красово живет много стариков. Как ты найдешь нужный дом?

– По запаху, – он пожал плечами. – Поверь, это не проблема.