– Ну как ты, Поль? Рассказывай! – Он пересел за мой столик.

– Я лучше послушаю.

– Какой ты хитрец! Ты все понимаешь, что я говорю?

– Пока понимаю. Если что-то не так, то спрошу.

– Надо еще покататься.

– Это пожелание?

– Ты когда-нибудь слышал от меня пожелание?

Он говорит весело, смеется. Периодически хлопает меня по спине. Два друга встретились. Говорят на малопонятном языке. Ничего страшного. Тут все говорят на родных им языках.

– Не слышал.

– Устал?

– Тебе-то не все равно? Жалеть будешь?

– Ага! И сопли вытру! И утешу!

– Других под рукой нет, что ли?

– Другие есть. Но их показывать нельзя. Похоже, что они засвечены.

– Все? – Вот это новость! – изумился я.

Спина мокрая от пота. Всех сотрудников засветить! Этого не может быть! Что-то не так.

Потапыч скосил глаза:

– Что, не по себе?

– Ага.

– Помнишь полковника Полякова?

– Это не у нас. Он утащил с собой много информации, в том числе и по «кротам». Тогда провалы за провалом шли обвалом.

– Правильно.

– У нас свой такой отыскался?

– Так вот, у нас все сложнее. Ущерб еще не оценен. Но предварительно он такой, что Резун-Суворов, Гордиевский, Сметанин, Калугин и еще много кто не нанесли такого вреда.

– Он ушел?

– Ушел.

– И кто он? Я знаю его?

– Его никто не знает.

– Чего?

– Того. Одновременно исчезли четверо офицеров. Начальник архива. Начальник отдела департамента кадров. И еще двое…

– Не понял…

– А тебе понимать и нечего!

Пауза. Потапыч курит. Он хлопает меня по-приятельски по плечу. Только рука тяжелая. Плечо отваливается от этих похлопываний.

– Все имели доступ к личным делам сотрудников и к личным делам агентуры.

– Кому попало в руки?

– Американцам.

– Твою душу маму!

– Угу.

Пауза.

– А можно с этого момента поподробнее? И хватит держать мхатовские паузы.

– Ты что, Интернет не смотришь, не читаешь?

– Знаешь, Шеф, когда я был на родине великого и могучего языка африкаанс, то у меня не было никакой связи. Только, пожалуй, голубиная почта. Но новообращенные христиане настолько голодны, что слопали бы божью птицу со всей моей почтой. Я здесь, – взглянул я на часы, – пятьдесят часов.

– Это не помешало тебе снять девку, вместо того чтобы изучать новости Интернета и анализировать.

– Угу. Последняя командировка. Для легенды. Не снял бы девочку, так пришлось бы самому сниматься как старому педику. Хватит мне пудрить мозги. Рассказывай!

– Не хами.

– Я в двух шагах от пенсии, как и ты, так что давай, выкладывай.

– Так вот, мой юный друг, если бы ты удосужился запустить анализатор, дайджест новостей, то узнал бы многое. Например, как в странах и окрест них, где намечаются цветные, особенно исламские революции, высылают наши резидентуры под крышей диппредставительств.

– «Пряников» тоже изгоняют (разведчики под видом торгпредств)?

– Их тоже. В этих странах и в соседних тоже. Списки исчерпывающие. И точно в цель. И еще… Нелегалов и агентуру арестовывают или «чистят». Провал за провалом. Громадные потери.

– Под ноль?

– Наголо.

Это надо переварить. Я плеснул себе в стакан ром. Глоток вполстакана, сигарету в зубы, затяжка вполсигареты.

– Ты пьешь и куришь как русский.

– Это точно – хмыкнул я. – И что с «кондукторами»?

– Наши дела были изъяты и готовились под сокращение. И неинтересны были мы. Пенсионеры. Поэтому только мы и остались невидимками. Но опять же все условно. Достоверно неизвестно, может, кто-то из пропавших и знал кого из отдела или всех.

– С каждой секундой все веселее и веселее. – Я сунул сигарету в рот.

– Интересен способ доставки информации адресату. Необычный.

– Ну-ка, ну-ка.

– Мальчишка двадцати лет, больной паранойей, угоняет у отца машину. С соблюдением всех правил доезжает летом до Украины. Там идет в посольство США и передает им большую флэшку.