– А теперь ответь мне, и ответь честно – зачем тебе все это? Почему не оставила меня там, где мне должно было быть – с моей семьей? Какого черта убила всех, кто пытался мне помочь? С чего взяла, что я должна принадлежать тебе – я шла к этому придурку добровольно, так кто тебя просил вмешиваться? И учитывай, что я ни на гран тебе не благодарна – ни за спасение себя, ни за то, что произошло здесь. А теперь я иду домой. Мне еще похоронами заниматься.

Через несколько шатающихся шагов Птица оборачивается:

– Эй, кнопка рыжая, – и нет в ее голосе больше ни вызова, ни рычания, только бесконечная боль. – Я не на тебя напасть хотела.

А еще через метр-другой она просто падает, как подкошенная, и больше не шевелится.

Рыжая выходит из ступора, кидается на помощь – и тут же падает сама. Никакой боли на сей раз нет – просто тело враз стало чужим, ватным, перестало слушаться и теперь Ксень сидит задницей в луже и ничерта не может понять. Но она в сознании, и, кажется, может говорить, что и пытается сделать.

– И что за фигня? – выдает она, ощущая предательское головокружение и наблюдая перед глазами целый ворох жизнерадостных пестрых шариков.

– Откат, – странная баба оказывается рядом. – ты слишком резко и внезапно раскрылась, и теперь организм реагирует. У нее, – кивок на блондинку. – То же самое. Полежи, пройдет.

Женщина достает безвольное тельце из лужи и кладет на сухое место. На воротник приземляется что-то мелкое, и становится вовсе не мокро и не холодно.

– Я Аргона Феникс, кстати. Ну так, чтобы было как обращаться.

Ксень пытается пошевелиться, но пока не получается. При повороте головы в глазах опять начинают скакать пестрые шары, взрываясь облаками сверкающей пыли. Ей бы молчать сейчас, но клятое любопытство не дает.

– Окей, я не понимаю ничерта, – говорит она, наблюдая, как брюнетка ловко переворачивает блондинистую деваху, будто та и не весит ни грамма, и шлепает на ворот ее монструозной футболки металлическую круглую пуговицу. – Объясни, зачем надо было убивать этих… и почему это им надо убивать нас?

Женщина медлит. Краем глаза Рыжая замечает, что Птица тоже в сознании и слушает – так и сверлит злющими глазами, явно не верит, но пока молчит.

– Они, скорее всего, действовали по указке их повелителя. С него станется убить вновь обнаруженных на нейтральных землях магов, чтобы Свет не получил подкреплений. О, вам бы не захотелось познакомиться с этим… отродьем, – последнее слово, Ксень может поклясться в том, женщина произносит больше со страхом, чем с ненавистью. Остается только гадать, что же за существо может пугать эту тетку, которую, казалось бы, не пугает никто и ничто.

– Это не отвечает на вопрос, почему ТЫ убиваешь их, – включается, наконец, Птица. – не увиливай от ответа, ты… ты… Мымра-выдра… ШВАБРА!

Женщина запрокидывает голову и хохочет, тонкая синяя жилка на шее ходит в такт ее смеху, выдавливает наконец:

– Уважаю! – и тащит обеих к пустому куску в центре поляны, который начинает отливать чем-то серебристым… расплываться… медленно гаснуть…

– Ну вот, – фыркает спасительница. – Я им тут лекции читаю, а они сознание теряют. Ну ладно, зато хоть организм отдохнет. Надо подарить этой дурной ножик… А той дурной – щитовые браслеты… Ладно, подъем, труба зовет!

Никто не видит, как плывущие по воздуху девушки медленно влетают в открытый люк чего-то подозрительно напоминающего космический корабль, а за ним плавным слитным движением поднимается гибкая черная тень – его хозяйка. Никто не видит, как корабль растворяется снова, и лишь резкий порыв ветра тревожит траву да ломает пару окрестных деревьев.