– Так вас мучает всё же ностальгия, господин?

– Кто меня мучает?

– Ностальгия. Чувство такое, когда вспоминаешь прошлое, а вернуть не можешь. И от этого тяжело на душе.

– А… нет. Я и сам удивился. Ничего не мучает. Ничего не хочу вернуть. Самому странно. – Дэсбелл задумчиво посмотрел в свою кружку и усмехнулся. – Только вот боялся немного, что Агнес снова замуж вышла.

– Вы уж простите меня за откровенность, господин, – Джон постарался придать голосу как можно больше деликатности. – Но, знаете… не пара она вам. Нисколько.

– Ну… а я и не говорю, что пара. – Дэсбелл повертел в руке кружку. – Просто… не знаю…

Джон, не сдержав досадливого вздоха, снова покосился на компанию фермеров. Дэсбелл проследил его взгляд.

– Как ты сказал? Носта…

– Ностальгия?

– Ага. Знаю я, кого тут она мучает.

– Вы о чём, господин?

Дэсбелл откинулся на стуле и расхохотался.

– Ладно, доставай свои карты. И радуйся, что у Мерил пиво крепкое, а у меня – настроение хорошее.

Джон ошарашенно взглянул на своего господина и, боясь спугнуть удачу, достал карты.

– Ну, давай, сдавай, – и Дэсбелл отхлебнул ещё пива.

С трудом веря в происходящее, Джон повиновался…

Когда в первый раз он позволил Дэсбеллу выиграть, тот так натурально обрадовался, что Джон едва ему не поверил. Следующий выигрыш, и снова простодушно-самодовольный восторг. В третий раз Джон выиграл. Досада Дэсбелла казалась неподдельной.

– Ну уж нет! Давай отыграюсь!

Они снова и снова сдавали карты, кучка монет на столе росла, и Джон в который уже раз поражался актёрскому мастерству своего господина.

– Ох, и подельник из вас получился бы! – Вполголоса, чтобы не услышали за соседним столом, восхитился он. – Да мы бы с вами…

– Я тебе покажу подельника! – так же вполголоса пригрозил ему Дэсбелл, и уже громко сказал. – Давай ещё сдавай! Отыгрываться буду.

Фермеры за соседним столом уже не скрываясь наблюдали за игрой. Наконец Дэсбелл сгрёб со стола якобы выигранные монеты и встал.

– Всё. Хватит с тебя на сегодня. Пойду спать.

Стоило ему слегка нетвёрдой походкой направиться к лестнице на второй этаж, как заглотившие наживку фермеры дружно поднялись из-за своего стола…

В зимних сумерках полоска света, падающая из приоткрытой двери трактира, вызывала тоску, которую мог только усилить донёсшийся изнутри взрыв смеха. Словно вторя ему из конюшни раздалось конское ржание, и проезжавший мимо всадник торопливо зажал рот своему коню, разворачивая его в сторону от дороги – туда, где начиналась едва заметная в темноте тропинка, ведущая к сгоревшей кузнице…

Мерил прижалась щекой к плечу Дэсбелла и осторожно коснулась пересекающей его грудь повязки.

– Откуда это?

– Так… В стычке одной задели.

Он свесился с кровати, пошарил в своей разбросанной по полу одежде и достал флягу.

– А это? – Она провела пальцем по старому шраму. – От той самой алебарды?

Он вынул пробку, сделал глоток и отрицательно мотнул головой.

– Нет. От шпаги.

– Ты что, вправду на дуэли дрался, как благородный?

Дэсбелл усмехнулся.

– И не раз.

– Врёшь?

– Не-а…

– А сюда чего вернулся?

– Письмо привёз для аббата Герберта.

– От шерифа из Колдуэлла?

Дэсбелл поперхнулся виски и неопределённо мотнул головой. Мерил рассмеялась.

– Да ладно тебе! Все уже знают, что ты на него работаешь. Как тебя теперь зовут?

– Дэсбелл.

Она обняла любовника, прижавшись к его плечу.

– Ты таким красавцем стал…

– Ты тоже похорошела.

– Врёшь?

– Нет. Удивляюсь, как тебя ещё никто не увёз отсюда.

– Да кому увозить-то? Кто к нам заглядывает? Разве что егеря барона Сканлона иногда остановятся, когда охоту готовят. – Мерил невольно улыбнулась и тут же нахмурилась. – Кстати, Даррен начал захаживать сюда, так у меня от него, веришь, мороз по коже… Вот вроде бы ничего особенного в нём нет, а как посмотрит – жуть берёт. Хотя, с его-то прошлым…