– И правильно делает. Я ему отпуск дал. Пусть отдохнет от нас.

– В шестой группе двоих избили. Приходили синяки и ссадины замазывать.

– Пожалела, замазала? – немного с упреком спросил директор.

– А ты как думаешь? Шестая группа.

– Да-а-а…, – протянул директор и повторил. – Шестая группа. Вот и найденыша, можно было бы записать в шестую.

– Даже и не знаю. Он хоть и мелкий, но соображает как взрослый.

– Не понял, это как?

– Взгляд у него оценивающий. Так дети на женщин не смотрят.

– Где ты видела у нас детей? Они в десять лет, уже знают и видели больше, чем мы с тобой.

– Да, это точно, – согласилась медсестра. – Наши детки, иным взрослым, сто очков вперед дадут.

– Вот-вот. А нашему новичку уже лет двенадцать, и он в развалинах жил. Думаешь там, девчонок не было? Вот тебе и оценивающий взгляд.

– Может и двенадцать, но я почему-то уверена, что меньше. Для двенадцати, он слишком мелковат.

– Спроси у него сама.

– Спрашивала. На пальцах показывала, цифры рисовала, ничего. Пожимает плечами и молчит.

– Хоть так пообщаться можно.

– Иногда можно, а иногда, как будто его нет. Смотрит в потолок и не дозовешься. Взгляд отсутствующий, мертвый, так у совсем старых бывает. Вроде бы видит тебя, а сам далеко-далеко. – Медсестра вытянув шею посмотрела на разложенные пред директором ментопластинки с программами и спросила. – Это что? – Глаза директора вспыхнули, ожили и он почти гордо сообщил.

– Это будущее нашего приюта. Вот, сижу, пока разбираюсь что дали.

– Это все от Прежних осталось?

– Да. Старье, наши такого не делают.

– Не скажи. Я на рынке видела такие же, только прозрачные, новенькие…

– Не в новизне дело. Все дело в содержании. Вот эти, к примеру, – директор показал на три штуки пластин немного в стороне, – вообще нам не подходят. Они настолько старые…

– А ты откуда узнал? – перебила его медсестра.

– Не поверишь. На старости лет, приходится вспоминать молодость. Вставляю в считыватель и надеваю шлем. – У медсестры удивленно поползли брови в верх, а директор хмыкнув, пояснил. – Да нет, не учу. Прежде чем учить, можно зайти в общую часть и посмотреть список подпрограмм. Муторно, иной раз и не понятно, но разобраться, приблизительно, можно. Вот эти, нам подойдут. Видишь, они разложены и подписаны. Знания конечно в них устаревшие, но лучше такие, чем вообще никаких. А кто захочет, потом уж сам, переучиваться будет.

– А это? – медсестра указала пальчиком на отдельно лежащую пластинку. – Директор совсем слегка растянул губы в улыбке и с гордостью сообщил.

– А это для нас, настоящий клад. Наш бывший воспитанник подарил. Правда для наших слишком сложно, но я думаю, желающие начнут изучать понемногу и одновременно проходить практику. Думаю, хоть один да осилит. К ней бы вспомогательных несколько штук, да где их взять?

– Это кто такой?

– Ты его видела. Он несколько дней шлемы нам ремонтировал и считыватель собрал.

– Такой длинный, худой?

– Можно и так сказать. Я смутно его помню, а он самостоятельно смог обучиться и нам помог.

– Повезло ему, – грустно высказалась медсестра и попросила. – Покажешь?

Они оба поднялись и директор придержав под руку, завел ее в соседнюю комнату. С гордостью показал на два шлема на столе и между ними несуразный, оплетенный проводами прибор. Он подошел к столу, погладил один из шлемов и с затаенной гордостью сообщил.

– Это будущее для наших воспитанников.

– Ты им уже сказал?

– Нет. Они и без меня уже все знают. Приходили на днях двое, самых заводил, интересовались. Честно сказать, ни одного бы не взял на обучение, но они привели со средней группы. Ты должна его знать. Худой такой, вечно щурится и вечно его все лупцуют.