3. Два мажора, имеющих большую аудиторию в социальных сетях и популярность среди населения. Назовём их «челкастые мудачки». В компании они для того, чтобы хозяин сквота выглядел в глазах общества «парнем из высших каст». По логике сидевших тут алкоголиков, таким его делали лишь друзья с баблом.

4. Куча ржущих как рожающие кобылы девчонок, пустивших по кругу бутылку красного вина. Назовём их «феи-давалки». Выглядели они все как одна – устаревшие ошейники -чокеры, узкие шорты обнажающие неаккуратно вылезшие трусы и короткие футболки, открывающие пупок. Их задача – дать кому-то под конец ночи. НЕВАЖНО КОМУ, просто дать. Конечно, желательно чтоб это был Майкл, имеющий неисчерпаемые запасы наркоты.

5. И наконец, по центру всей этой содомии сидел я. «Наблюдатель-новичок» – парень, из всех сил старающийся не поддаться на многочисленные приманки.

Девчонка с красными губами, зажимавшая в руках бутылку вальяжно расселась на коленях Макса. Похоже, грусть после расставания длилась не долго.

Разносчица сифилиса высовывая язык играла на камеру, точнее на телефон Андрея. Она отчаянно хотела попасть в его стори. Похоже попала.

Оголённые пышные белые булки несовершеннолетней старательно протирали джинсы Макса.

Перед моими глазами всплыли мерзкие красные наросты, которые могут образоваться на юной коже после небрежного полового контакта.

Я слышал этот запах вонючего влагалища. Бурная брезгливая фантазия опять разыгралась не на шутку.

«ВИЧ, СПИД… Какие симптомы?»

«Лучше не думай об этом сейчас»

«Как называется та болезнь, при которой из члена вытекает белая дрянь? Я видел это на National Geographic»

«Твою мать, этот канал уже и про это фильм снял?»

«Да, целый документальный фильм про мерзкие белые штуки вылезающие из писюна»

Меня передёрнуло. Стало мерзко. У девочки, хлеставшей вино на коленях у Макса будто бы выросли рога.

Голова закружилась. Перед глазами в очередной раз всё стало смазываться в цветастую пёструю кашу.

До ушей не доходили темы всеобщего разговора. Может быть стоит начать включаться самому?

– Это Лил Памп? – спросил я у сидевшего со мной на одном матрасе парня в кроссах «Fila».

– Нет, это Лил Узи – равнодушно обрезал он. Мимо. Черт. И почему все реперы звучат так одинаково?

Прошло пять минут. Цветная размазня медлительно перетекала в моих глазах. Я будто бы сидел и спал с открытыми глазами.

Майкл достал косячок. О нет, КОСЯЧОК. Неужели при мне выкурят травку?

Неужели я радовался от этой мысли?

Эта ночь, скорее всего, станет для меня церемонией прощания с детством. Очень хитрожопой церемонией, заключавшейся в наблюдении за чужими порочными поступками.

Майкл испробовал запретный плод первым. Как же красиво я назвал плохо пахнущий табак.

Или это не табак?

Я вдохнул сладковатый аромат. Судя по всему, это марихуана.

Нет, не так. МАРИХУАНА. Настоящая МАРИХУАНА витает в воздухе.

Одна из «фей-давалок» засосалась вторая.

Продолжил Макс, не выпуская из объятий разносчицу сифилиса.

И наконец, мой брат. Тот Андрей, с которым я провёл половину детства. Тот Андрей, которого я привык видеть гордым уверенным малышом. Сейчас он умер, жадно выкуривая травку.

Ну да ладно.

Подмигнув, он протянул косяк мне, спросив:

– Будешь?

НЕТ.

НЕТНЕТНЕТНЕТНЕТ.

Я не буду, а если ты начнёшь настаивать то скормлю эту дрянь насильно запихнув в твою пасть.

Криво улыбнувшись, я покачал головой, заставив Андрея отвернуться и сделать ещё одну затяжку.

Невероятно, но факт: меня на это всё даже и не тянуло. Просто не было желания. Никакая марихуана не входит в мой жизненный план. Закончить престижное высшее учебное заведение. Возможно, филологический факультет Стэнфорда. В мечтах бюджет Гарварда (в мечтах). Купить себе квартиру на тридцатом этаже где-то в Бруклине, каждое утро спеша на работу попивая крепкий кофе (жаль, что я не люблю кофе). Купить туда сервала, прямо в квартиру, вызывая умиление у приходящих ко мне красоток с объёмной грудью. Обнимая меня, они процедят что-то типа: «О-о-о! Какая милота!», плюхнувшись на кровать королевского размера и торопливо снимая платье. Может быть стать чайлдфри, говоря в кругу бомонда на модных вечерних выставках: «О да, я чайлдфри. Пытаюсь концентрировать энергию природы, не тратя её на других. Стараюсь не дать ауре ослабнуть». И все сразу же такие «Вау! Какой ты глубокий человек», даже не вникая в смысл сказанных мною слов.