Мы поднимались наверх. Бетон хрустел под моими кедами.

– Эй, парень, не хочешь дунуть? – на дорогу моему брату вышел парень с неаккуратной хипстерской бородкой, схватив его за рукав рубашки, впиваясь грязными ногтями в кожу.

– Убери руки! – Андрей откинул руку незнакомца, искоса смотря на меня.

Парень, предлагающий «дунуть», остался позади нас, подкарауливая других прохожих.

– Тут таких назойливых пиявок уйма – перекрикивая музыку сказал Андрей. Я посмотрел назад, осмотрев нормально выглядящего парня, торгующего наркотиками.

Картинки смешивались в единую цветастую размазню. Вид на пульсирующий зал сверху. Толкающиеся люди. Десятки ярких фонарей, бьющих в глаза.

В этом здании пейзажи блекли, давая времени остановиться. Окрашиваясь в цветной окрас, воспоминания о той ночи поглощает тьма.

Мы вышли на крышу. Цветастая размазня, крутившаяся в моей голове как фреш в блендере не даёт вспомнить как мы туда попали.

Меня обдул холодный вечерний воздух, взлохматив волосы. Устойчивого дыма сигарет будто бы и не было. Тот самый приятный аромат хвои: ненавязчивый и мимолётный.

Я задрал голову, пытаясь рассмотреть десятки звёзд горящих над заброшенным заводом. Чистейшее небо, на котором блестели десятки точек. До них не доходил свет большого города. Хотелось поставить момент на паузу. Отказаться следовать за братом, присесть тут и рассматривать далёкие космические тела. Я бы мог часами рассматривать созвездия. Часами фантазировать о других галактиках скрытых от наших глаз. Ещё одно неизвестное никому моё увлечение: каждый раз, когда я вижу чистое небо, пытаясь рассмотреть все горящие огоньки, могу потратить несколько часов глазом не моргнув. Я безумец?

Я бы обводил глазами верхушки колючих деревьев, похожих на небритых тощих высоких ботаников (ну и фантазия), наслаждаясь лёгкими порывами ветра играющими в моих волосах. В идеале, я бы хотел чтоб её рука нежно прикасалась к моей. Я бы хотел вдыхать её аромат в этот момент. Я бы хотел быть наедине с ней.

– Эй, ты с нами? – Макс потянул меня за рукав.

Моя шея затекла, точно быстро окаменев. Я долго не мог отпустить подбородок, осмотрев парней, которым принадлежали гундосые басы доносившиеся до моих ушей.

С крыши казалось что я нахожусь посреди девственного леса Аляски. С этой точки из знакомых мест был виден лишь магазин и освещаемая мрачным фонарём узкая дорога. Ни одной машины так и не проехало.

Игрушечная фабрика, как остров веселья и разврата, находилась в самом лучшем месте для подобной тусовки: ни одного дома, пожилые жители которого постучав в дверь проворчат «А можно потише?», ни одной патрулирующей полицейской машины, которая подъехав ближе к зданию повяжет толпу подростков под кайфом. Лишь деревья. Лишь лес, в котором очень даже легко было заблудится.

Идеальное место для… Хм, сейчас не лучшее время думать за это.

На краю крыши стояли три силуэта, скрывая свои лица за всепоглощающей тенью. Широкоплечие, слегка сутулые, они смотрели вниз. Парни не двигали головами, они будто находились в трансе, боясь сделать малейшее движение.

Парень слева, не медля, просто взял и спрыгнул вниз.

Я вздохнул. Может быть это был чересчур громкий вздох. Может, он был не слишком брутальный, знаете, такой типа: «О-х-х!», словно я шестидесятилетний любитель Санта-Барбары. Такие вздохи никогда не позволят тебе быть «своим» в новой компании.

А я разве собирался?

В ярком фиолетовом свете прожектора, доносившемся с дискотеки, я разглядел высокие белые носки с листьями марихуаны, и мягкие тёмные кеды «FILA”. Единственное воспоминание о том парне, оставшиеся у меня.