Я посмотрела на огонь, затем перевела взгляд на Когими. Он в ужасе отпрянул – в моих глазах танцевало то же пламя, что и в очаге. Моргнув, я погасила пламя в зрачках. Когими нервно сглотнул и продолжил смотреть мне в глаза.

– Что с вами, мой господин? Вы так странно смотрите на меня. – Я изобразила удивление.

– Ничего. – Он помотал головой, будто пытался прогнать от себя видение. – Привиделось. И я уже просил не называть меня господином.

– Давайте есть, Когими-сан. – Отщипнув палочками кусочек рыбы, я поднесла их к его губам и жестом предложила съесть угощение.

Не отводя от меня глаз, Когими покорно открыл рот и принял горячую рыбу. Проглотив, не жуя, он потянулся к батату, очистил верхнюю часть от кожуры и с жадностью впился в него зубами.

– Ммм… – довольно промычал Когими.

Взяв обеими руками тёко, я снова поднесла саке к смертному. На сей раз я не стала отдавать посуду ему в руки и сама напоила несчастного.

– Почему вы сами не едите? Ведь вы были так голодны? – он кивнул в сторону моей пустой миски.

– В моей деревне так не положено. Отец всегда учил меня сначала накормить мужчину. Он говорит: «Сначала отдай должное мужчине. Покорми его из рук своих и лишь потом, когда он насытится, поешь сама». Я выполняю свой долг, когда кормлю вас. – Низко поклонившись ему, я отщипнула бамбуковыми палочками от рыбы кусок побольше.

– Ну, раз в вашей деревне так принято… – жуя, произнес Когими, – я с удовольствием приму еду из ваших рук.

– А вам не кажется, – сморщив нос, я отщипнула очередной кусок рыбы, – что у этой еды странный запах?

– Нет, рыба восхитительно пахнет! – Аккуратно сняв кусок рыбы с бамбуковых палочек, он с аппетитом прожевал мое подношение.

– Но меня преследует запах навоза…

– Разве? Я ничего такого не ощущаю. – Он повертел головой по сторонам, принюхиваясь.

– Ну как же, от рыбы очень дурно пахнет, – захватив палочками самый большой кусок, я поднесла его к носу Когими, – вот, принюхайтесь. Разве вы не чувствуете зловоние навоза?

Смертный слегка наклонился и шумно втянул ноздрями аромат, исходивший от кусочка рыбы, который я с помощью бамбуковых палочек поднесла к его носу.

– Пахнет рыбой, – заверил он меня, снимая губами подношение с палочек.

– А вот на вкус… – он сморщился, но продолжил жевать, – действительно, как навоз…

Когими выплюнул то, что так и не смог проглотить, в миску и с ужасом уставился на зеленую, источающую отвратительный аромат, навозную жижу.

– Что это, как такое могло произойти? Только что тут была рыба! – Ничего не понимая, округлившимися глазами Когими таращился то на меня, то на навозную кашицу в своей миске. Оторвав взгляд от меня, он посмотрел на рыбу, которая мгновение назад дымилась и аппетитно выглядела. А теперь перед нами стояла миска, полная коровьего дерьма вперемешку с непереваренной соломой. Над зловонной кучей кружился рой мух. – Фу-уу!

Когими брезгливо сморщился и начал выплевывать остатки съеденного, но этого было недостаточно. Следы навоза, размазанные по языку, все равно остались во рту, он начал озираться по сторонам в поисках воды.

– Воды! – хрипло закричал Когими, но ничего похожего на воду рядом не оказалось, все миски внезапно опустели.

На столе стояла тёко с саке. Смертный схватил ее и попытался опрокинуть содержимое себе в рот, но, благодаря мне, из посудины не вылилось ни капли. Он снова стал сплевывать навоз, но я сделала так, чтобы новые куски вновь и вновь появлялись на его языке, сколько бы он ни пытался их выплюнуть. Тогда Когими высунул язык и пальцами попытался счистить с него прилипший навоз. Согнул руку в локте и громко сплюнул в рукав кимоно, попутно вытирая о ткань язык. Сейчас он был похож на змею, которая жадно хватает раздвоенным кончиком языка воздух. Это навело меня на одну мысль…