Приняв решение, я отправилась обратно к месту, где росла хиганбана. Приходилось гнать прочь мысли о том, что всю ночь эти двое провели одни, без моего надзора. Не хотелось представлять себе то, чем они там занимались. Чем ближе я подходила к месту, где рос цветок, тем меньше уверенности у меня оставалось. Не хотелось, чтобы Сягэ узнала о моей любви к Мандзю. Мне тогда придется открыто признать, что я предала нашу дружбу. За ночь ненависть к ней поугасла. Она же не виновата, что влюбилась в Мандзю. Он был слишком хорош. Невозможно в него не влюбиться. Но и меня винить в моих чувствах тоже нельзя. Невольно мы оказались соперницами, и наши пути должны разойтись. Потерять единственную подругу было страшно. Еще страшнее было быть отвергнутой Мандзю.

– Мизуки. – Увидев меня, Сягэ встала с колен МОЕГО Мандзю и протянула мне навстречу руки. – Тебя не было всю ночь. Где ты была? Мы уже начали волноваться о тебе. И где же сливы?

– Съела по дороге, – буркнула я и подпрыгнула вверх. – Кай-кай! – На землю я приземлилась уже человеком.

В траве я заметила початый кувшин с вином. Недолго думая, я схватила сосуд и приложилась к нему губами. Сладкий персиковый напиток обжег мне горло и разжег в желудке огонь. Тот недовольно зарычал, и я икнула.

– Похоже, сливы не насытили тебя, Мизуки, – рассмеялся Мандзю. – Иди сюда, садись к огню. На рассвете я поймал спящего зайца в траве. Я зажарил его для тебя.

Сягэ хихикнула и обвила руками шею Мандзю:

– Я, пожалуй, пойду. Мне нужно проверить корни нашего ликориса. Нам крепко достанется от богини, если они начнут сохнуть или гнить. Найду в недрах земли воду и напою их. – Она поцеловала тенина и скрылась под землей, оставив нас с Мандзю наедине.

Всю дорогу сюда я прокручивала в голове предстоящий разговор с Мандзю. Но сейчас все слова вылетели из головы, и я не могла выдавить из себя ни звука. Оказывается, признаваться в своих чувствах человеку, которого любишь, – непростая задача. Какая, оказывается, Сягэ смелая, раз нашла в себе силы признаться. Ну ничего, я тоже смелая. Вот только съем приготовленного специально для меня зайца.

– Где ты была прошлой ночью? – Мандзю сел рядом, убрал с моего лба прядь волос и заглянул мне в лицо. – Я волновался за тебя.

– Гуляла. – Не глядя на него, я впилась зубами в мясо.

– Так долго? – Мандзю протянул мне миску с рисом.

– Мне нужно было побыть одной, подумать кое о чем. – Я мотнула головой, отказавшись от риса.

– Надеюсь, тебе было хорошо наедине со своими мыслями. – Мандзю не унимался и продолжил предлагать мне еду. В этот раз он протянул мне вино. Кивнув в знак благодарности, я сделала большой глоток. Это должно было придать мне храбрости.

– Благодарю, Мандзю-сан, мне было хорошо одной, – ответила я, вспоминая, как проревела всю ночь.

Я молча жевала мясо, пытаясь подобрать слова, чтобы начать разговор. Решила зайти издалека – это даст мне возможность морально подготовиться к признанию и понять, насколько сильно Мандзю любит Сягэ.

– Если бы Сягэ не призналась тебе в любви, ты тоже не признался бы ей?

– Конечно, нет! Мы же тенины, нам нельзя любить, ты забыла?

– Значит, если бы Сягэ сама не рассказала тебе о своих чувствах, ты бы не любил ее?

– Любил… – не глядя на меня, ответил Мандзю. Он пристально смотрел на огонь, будто тот был его собеседник, а не я. – Почему ты спрашиваешь об этом?

– Хочу понять ваши чувства, – с досадой ответила я и тоже отвернулась.

– Получается, что ты тоже любил Сягэ, но боялся ей признаться и нарушить закон. А если бы тебе кто-то другой, а не Сягэ сказал, что любит тебя, ты тоже ответил бы ему взаимностью? – я все пыталась подвести разговор к нужной точке.