– А можно ли поговорить с этим охотником? – поинтересовалась я. – Вероятно, он сможет показать нам то гнездо.

– К сожалению, охотник уже давно мертв, – сказал господин Мирандерик. – Видимо, по дороге в лабораторию он поцарапался о шипы Скорпионовой травы. Да и семена этого растения могли попасть ему в легкие – тогда как раз был период созревания плода и распространения семян.

– Да-а, пасхальное яичко ему дорого обошлось, – подытожил Джек.

– Так что, профессор Сирок, Вы можете теперь определить, к какому роду или семейству принадлежит вылупившаяся из этого яйца тварь? – обратился ко мне доктор Краймерс.

Я пожала плечами, положив кусочки скорлупы на стол.

– Тогда, может, после того, как я опишу внешний вид и повадки этого животного, Вы сделаете какой-нибудь вывод.

– Вполне возможно.

– Хорошо. Сейчас я включу монитор, чтобы показать вам его… э-э… сейчас… одну минутку, – смотритель питомника что-то усердно набирал на клавиатуре, вмонтированной в стол. Когда экран позади него загорелся, доктор Краймерс взял лазерную указку и встал рядом с монитором. – Полученное от охотника яйцо мы держали в инкубаторе40 с температурой сорок – сорок пять градусов по Фаренгейту,41 – говорил доктор, показывая на сменявшиеся на экране фотографии яйца и диаграммы результатов эксперимента. – Мы два раза облучили яйцо кси-волнами, но детеныш вылупился лишь через семь дней вместо предполагавшихся ранее десяти часов. Сразу после появления на свет он таинственным образом сбежал из лаборатории. Камеры и сенсоры, установленные в каждом секторе, ничего не зарегистрировали. Поиски в джунглях также ни к чему не привели, и мы решили, что больше его никогда не увидим. Но мы ошибались…, – доктор Краймерс сделал паузу, внимательно посмотрел на нас и продолжил уже тоном рассказчика какой-нибудь страшной истории: – Ровно через три месяца беглец сам нашел нас, но он уже не был детенышем. Теперь к нам вернулось ужасное чудовище, кровожадный самец неведомого нам животного, убивающий всех на своем пути. И он это делал не только ради пищи. Множество трупов так и оставались нетронутыми, словно этому монстру доставляло удовольствие сеять смерть среди нас. Нападал он, в основном, ночью и исключительно на людей. По рассказам немногих выживших свидетелей атаки этого хищника, он появлялся внезапно, будто материализовывался из самой тьмы, молниеносно вонзал свои острые, как лезвия ножей, когти в несчастную жертву и утаскивал к себе в ночную тьму. Поэтому наши сотрудники прозвали его Блэйд Даркер – Лезвие Тьмы…42

В то время как Краймерс рассказывал об этом, на экране монитора мелькали фотографии растерзанных чудовищем работников GEC и местных жителей. Я с ужасом отвернулась, однако Джек продолжал смотреть на экран. Лицо его выражало смесь отвращения и гнева.

– Ну а теперь, – промолвил доктор, – я хочу показать вам того, кто виновен в гибели многих людей на этом острове и на кого вам, уважаемые наши гости, придется охотиться. Вот он – лик нашего кошмара!

Я вновь посмотрела на экран и тут же содрогнулась от страха при виде заснятого камерами наблюдения чудовища.

Этот монстр был очень похож на трехметрового хищного динозавра – дейнониха43, обитавшего около ста миллионов лет назад. Как и дейноних, ящер передвигался на крупных и мощных задних лапах с четырьмя пальцами (из которых один был недоразвит и не участвовал в ходьбе), которые оканчивались большими, острыми, изогнутыми когтями. Эти мускулистые ноги должны были развивать невероятную скорость и делать гигантские прыжки, набрасываясь на жертву и впиваясь в нее ужасными когтями. Передние же конечности предназначались, скорее всего, для удерживания и разрывания добычи на части – они были меньше задних, но обладали большей гибкостью и пятью длинными когтистыми пальцами. Интересно было то, что кисти чудовища резко отличались от таковых у всех известных динозавров и современных пресмыкающихся – большой палец отстоял от всех остальных, как на руке у обезьяны или человека.