И эти слова стали для него последними.

Беззаботная жизнь может испортить человека. Когда у тебя всё хорошо, легко забыть, что у других людей бывают проблемы, и перестать волноваться о ком-либо, кроме себя.

Полагаю, вы понимаете, как вышло так, что Эбенизер Твизер стал одним из самых выдающихся эгоистов за всю историю человечества. Прожив почти пятьсот двенадцать лет без тревог и печалей, он ничего не знал о боли и грусти.

Эбенизер даже представить не мог, что это такое, и не почувствовал ни малейшего укола совести, когда скормил Патрика чудовищу. Он только подумал, как досадно, что ему довелось лишь раз услышать песню пурпурногрудого попугая. Но переживать о том, что испытала бедная птичка, сгинувшая в пасти чудовища, Эбенизеру и в голову не пришло.

Вместо этого он спустился на первый этаж, открыл один из множества битком набитых холодильников и сделал себе сэндвич с говядиной и горчицей.

Пшеница, из которой приготовили муку для хлеба, выросла на вершинах Гималайских гор. За мясо и масло следовало благодарить Долли, очаровательную корову валлийской породы, три года подряд получавшую приз за «Самое выдающееся вымя». А на горчицу пошло дорогущее белое вино и редкие черные трюфели.

Предполагалось, что сэндвич получится выше всяких похвал, но прежде, чем Эбенизер успел откусить хоть кусочек, чудовище позвонило в колокольчик. Эбенизер нехотя отложил бутерброд и снова начал восхождение на пятнадцатый этаж.

Монстр уже ждал его в сырой, провонявшей капустой комнате, напевая под нос песенку – ту самую, что спел Патрик. При виде Эбенизера чудовище радостно рыгнуло. Из слюнявой пасти брызнули пурпурные перья.

– Добрый вечер, – вежливо кивнул Эбенизер.

– И тебе добрый вечер, Эбенизер! Ведь вечер действительно добрый, не так ли? – спросил монстр.

Все мысли Эбенизера занимал сэндвич и то, как здорово будет впиться в него зубами. До вечера и до того, добрый он или нет, ему не было решительно никакого дела.

– Я сказал, что вечер действительно добрый, Эбенизер, – с нажимом повторил монстр своим тихим склизким голосом. – Ты со мной согласен?

– Да, вечер на удивление горчичный, – рассеянно отозвался Эбенизер.

– Горчичный? Что значит «горчичный»?!

– Прости, понятия не имею, что на меня нашло. Я хотел сказать не «горчичный», а…

– Неважно, Эбенизер! – сварливо перебил его монстр. – Главное, что вечер сегодня добрый. На редкость добрый!

– Да, разумеется.

В комнате повисло молчание. Эбенизер был слишком голоден, чтобы придумать тему для разговора, а чудовище всё никак не могло решить, хорошее у него настроение или нет. Впрочем, вскоре оно определилось.

– Ох, Эбенизер, я не могу на тебя сердиться. Особенно после того, как ты принёс мне такой восхитительный ужин, – вздохнул монстр.

– Рад, что тебе понравилось.

– Приятно для разнообразия съесть кого-нибудь с характером, – поделилось чудовище. – И ржавая клетка стала приятным дополнением.

– Звучит так, словно это было исключительно вкусно, – заметил Эбенизер.

– Верно. Что ты хочешь получить в награду?

Вот так это работало. Эбенизер обеспечивал монстра едой, а тот взамен дарил ему подарки. Хрустальная люстра, ведьмина метла, гигантский плюшевый мишка – не было ничего, что монстр не мог бы наколдовать для Эбенизера.

– Пианино, – сказал Эбенизер. – Буду очень признателен, если ты достанешь мне кабинетный рояль – небольшой, чтобы я мог сам спустить его вниз по лестнице.

– Так-так-так, – прошелестел монстр. – Никогда бы не подумал, что настанет день – и ты проявишь интерес к музыке. Быть может, мне добыть пособие для начинающих пианистов в придачу к роялю?