– Просто не попадайся ему на глаза, – посоветовал Касс. – Так будет лучше.

Образ богини тут же растаял.

– Это как? Мы с ним живем под одной крышей, вдобавок меня теперь, наверное, в наказание на несколько месяцев запрут дома.

– Старайся не путаться у него под ногами. Молчи и кивай. Ты же умнее его.

– Как ты можешь так говорить? Мне же всего пятнадцать!

– Он грозен только на словах.

– Ты ему никогда не возражаешь, вот он тебя и не ругает. Думаешь, это так просто?

– А я и не говорил, что это просто.

– Да и грозен он не только на словах. В последнее время он как-то странно на меня посматривает.

– Потому что ты красивая.

– Да не в этом смысле! Не говори так. Я имею в виду, он на меня смотрит так, будто что-то задумал. Как лев на антилопу.

Касс вздохнул.

– Мне пора.

Ему за меня неудобно. Или он занят. Может, собрался на концерт или в клуб. Он отлично танцует – уверенно, но без лишней серьезности. Все девицы в клубе будут пялиться на него, и мысли о нем разгорячат их до предела.

У Касса тренькнул телефон, он извинился, мол, надо прочесть сообщение, а потом снова сказал, что ему пора бежать.

Меня так и подмывало спросить, кто ему пишет, но не хотелось, чтобы он подумал, будто я его преследую, и я задала вопрос о единственной девушке, которую знала по имени:

– Как там Керис?

– Норм.

– Она уже к тебе приезжала?

– Нет еще.

Его ответ внушил мне надежду, что этого никогда и не случится. Трудно поддерживать отношения на расстоянии в сотни миль. В сто девяносто восемь миль, если быть точной. Мы-то с Кассом одна семья, и я его точно увижу. А девушки приходят и уходят.

Керис оглядела мою серую школьную юбку, носки, синюю рубашку и черные туфли на плоской подошве.

– Я тобой восхищаюсь, – призналась она. – Такое безразличие к чужому мнению – настоящий талант.

Я сидела по-турецки на ковре в комнате Керис – она устроилась на подоконнике. В старших классах форму уже не носят, так что Керис была в коротком джинсовом платье. Когда Керис подносила ко рту вейп, из-под платья высовывалась белая кружевная бретелька лифчика.

– О чем ты? – не поняла я. – Разумеется, мне не безразлично чужое мнение.

– Правда, что ли? А так не скажешь. – Она выпустила струйку сладковатого дыма. – Такое ощущение, будто тебе плевать на всех и вся.

– Я не хотела портить им праздник. Это получилось случайно.

Керис кивнула. Мы замолчали. Я заявилась к ней прямо из школы: идти домой было невмоготу, а больше мне ничего в голову не пришло. Последние дни выдались кошмарными, поэтому мне хотелось пообщаться с кем-то, кто знает, как я живу, девушка Касса идеально подходила на эту роль. Еще хотелось с кем-нибудь посоветоваться насчет отчима, а Керис одна из самых популярных девчонок в школе.

Она удивилась, увидев меня на пороге. У нее даже вытянулось лицо. Но я ей сказала, что проходила мимо, решила ненадолго заглянуть, и Керис пригласила меня в дом.

– Что бы ты сделала, – начала я, – если бы какой-нибудь пьяный урод принялся тебя лапать?

– Ушла бы, – Керис подмигнула мне, – или пожаловалась папе.

Такие, как Керис, живут совсем другой жизнью. Если бы я могла, проснувшись поутру, превратиться на сутки в кого-нибудь, я бы выбрала ее. Чмокнула бы любящего отца на прощанье и пошла бы себе в школу, попутно обсуждая планы с подружками в групповом чате. А в школе сдала бы учителям идеальные домашние задания и думала: «До чего приятно знать, что вся будущая жизнь окажется легкой и радостной!»

Керис затянулась вейпом. На первый взгляд кажется, будто ей вообще на все плевать. Но Касс говорил, что она очень целеустремленная и нервничает по любому поводу: наверное, вейп помогает ей успокоиться. Я еще ни разу не пробовала курить. Не хочу умереть, не успев стать счастливой.