– Тебе нравится эта ёлка? – в очередной раз спросила братика Алочка.

– Не-а. Она какая-то кливая, – ответил, картавя, разборчивый Васька.

– Ну да, ты прав. Пошли дальше, – вздохнула Алочка. – А вот эта, погляди, подойдёт? – с надеждой на одобрение спросила сестра.

– Эта слифком маленькая, у Петьки больше! – нахмурив брови, ответил начальник высотой с метр.

– «У Петьки, у Петьки»! Сколько ещё мы тут ходить по сугробам будем? Ты знаешь, что скоро солнце сядет? Нас, наверное, уже мама потеряла, а мы ещё и ёлку не выбрали, – начала негодовать старшая сестра. – Ну какую тебе надо ёлку? Ты ведь и сам-то не знаешь! Вот спилю сейчас первую попавшуюся, и пойдём домой, понял? – почти

переходя на крик, сказала Алочка.

– С фифками, – буркнул Васька.

– Чего?

– С фифками, пушистую, большую, – чётко перечисляя необходимые качества ёлки,

прошепелявил младший брат.

Алочка остановилась около высокого дерева и задрала голову вверх.

– Так, командир, сиди тут, а я полезла за твоей ёлкой с шишками. Смотри, такая подойдёт? – спросила Алочка у Васьки, указывая на самую

верхушку огромной старой ветвистой ели, увешанной гроздьями шишек.

– Ага! – радостно крикнул братик.

Решительная Алочка полезла вверх. Вскоре Вася совсем потерял её из виду. Ходить по лесу было весело, а стоять и ждать сестру становилось всё холоднее и холоднее.

– Ала, ты там сколо? – начал ныть младший братишка. – Мне холодно… Ты чё там так долго?

– Я пилю. Мне тоже холодно, но я же терплю. Ты же хочешь самую красивую ёлку с шишками на макушке? – послышался откуда-то сверху голос сестры.

Через некоторое время жалобный голос

командира операции пропищал:

– Галка, слезай, не хочу я эти плоклятые фифки, тут слышно, как волки воют… темнеет, я замелз совсем… мне стлашно…

В ответ слышался только отчаянный визг пилы и хруст веток.

– Отойди от ёлки на пять шагов! Ты слышишь, Вася! – крикнула что есть мочи Алочка.

Одуревшего от холода Ваську спасло только то, что отпиленная сестрой макушка ёлки повисла на большой нижней ветке и не смогла ударить малыша. Ала спрыгнула на землю и только тогда поняла, как рисковала, скинув ёлку на землю.

– Алочка, ты слезла, ул-ла! Пойдём домой! – кинулся в тёплые объятия сестры Василий.

– Всё, дружище, мы с тобой нашли самую красивую ёлку в деревне! Пойдём!

Растерев замёрзшие руки и ноги братика, Алочка, таща за собой ёлку, двинулась к дому. Зелёная прелестница оказалась довольно увесистой. Причиной были огромные гроздья шишек, которые

цеплялись за пни и кочки, не давая толком двигаться по заснеженному лесу.

– Галка, я не могу больше идти, я устал, —

застонал Васька.

– Ну что мне с тобой делать?.. Снимай лыжи! Садись на ёлку! Я тебя повезу! – скомандовала сестра, для которой жизнь Васьки была куда более важна, чем отвоёванный у природы трофей.

– Ладно… – стуча зубами, проговорил

братишка.

Васька залез на ёлку, а Ала изо всех сил, рывками, тянула её, положив на Васюткины лыжи.

Искатели приключений видели отчётливо через пролесок и поле дом, но теперь им, уставшим, с огромной поклажей, казалось, что до него тысячи километров.

Наверное, они так и замёрзли бы в этом

заснеженном лесу, если бы их не нашёл вернувшийся с работы отец.

– Привет, ребята! Где это вы такую ёлку с

шишками нашли? – удивился запыхавшийся от бега по сугробам папа.

– Это м-м-мы там, наверху, макушку ёлки

пи-пи-пилили… – отчитался замерзшими губами

командир операции.

– Молодцы, знатная у вас ёлка! Так, но, вижу, бойца надо спасать! – поднимая сына на руки, проговорил папа. – Васю и ёлку я беру на себя, а ты, Галина, беги вперёд и успокой мать. И обещай мне, что зимой, на ночь глядя, вы одни, без взрослых, больше в лес не пойдёте. Ладно?