Все трое свернули налево и пошли в бледном солнечном свете вдоль улицы. Либ, неловко сжимая кожаный саквояж, шла между монахиней и священником.

Совсем не похоже на английскую деревню. Строения, развернутые под разными углами, подставляли друг другу плечи. Либ заглянула в одно из окон и увидела старуху, сидящую у стола, заставленного корзинами. Торгующая вразнос своими изделиями хозяйка? Никакой суеты утра понедельника, какую можно было ожидать. Мимо прошел мужчина с мешком на спине, обменявшись приветствиями с мистером Таддеусом и сестрой Майкл.

– Миссис Райт работала с мисс Найтингейл, – обращаясь к монахине, заметил священник.

– Слышала об этом. – В следующий момент сестра Майкл сказала Либ: – Должно быть, у вас есть опыт в хирургии.

Либ кивнула со всей возможной скромностью:

– Помимо этого, мы часто сталкивались с холерой, дизентерией, малярией. Зимой, разумеется, обморожения.

Фактически английские медсестры много времени тратили на набивку матрацев, варку каши и стирку. Но Либ не хотела, чтобы Макбрэрти принимал ее за невежественную прислужницу. Этого никто не мог постичь – спасение жизней зачастую сводилось к тому, чтобы прочистить засорившуюся уборную.

Никаких признаков рыночной площади или лужаек, привычных для английской деревни. Ослепительно-белая церковь была единственным с виду новым зданием. Священник свернул направо как раз перед ней и пошел по грязному переулку, огибающему кладбище. Замшелые, косые могильные плиты не располагались рядами, а были беспорядочно разбросаны.

– Дом О’Доннеллов стоит за деревней? – спросила Либ, удивляясь, что семья не позаботилась прислать извозчика, не говоря о том, что не поселила у себя сиделок.

– Немного в стороне, – тихо произнесла монахиня.

– Малахия разводит шортгорнскую породу коров, – добавил священник.

Это бледное солнце горячей, чем она думала. Либ вспотела под плащом.

– Сколько детей у них в семье?

– Теперь только девочка, с тех пор как Пэт покинул их. Храни его Господь! – ответил мистер Таддеус.

Куда уехал? Для Либ наиболее вероятной казалась Америка, или Британия, или колонии. Ирландия, эта расточительная мать, похоже, отправляет за рубеж половину своего отощавшего выводка. Значит, у О’Доннеллов всего двое детей, не много для ирландской семьи.

Они миновали убогий домишко, из трубы которого шел дым. Потом тропинка из переулка повернула к другой хижине. Либ обшаривала взглядом болотистую пустошь, силясь разглядеть признаки поместья О’Доннеллов. Следует ли ей расспрашивать о более чем очевидном? Каждая из нанятых сиделок должна сформировать собственное мнение. До Либ дошло, что эта прогулка, возможно, единственный шанс посоветоваться с доверенным другом семьи.

– Мистер Таддеус, хочу спросить: вы можете подтвердить честность О’Доннеллов?

Прошло несколько мгновений.

– У меня нет причин в ней сомневаться.

Либ никогда прежде не беседовала с католическим священником и не смогла разгадать, лукавит ли тот.

Монахиня не сводила глаз с зеленого горизонта.

– Малахия – очень немногословный человек, – продолжал мистер Таддеус. – К тому же трезвенник. – (Это удивило Либ.) – Ни капли не взял в рот с тех пор, как дал зарок воздержания, еще до рождения детей. Его жена – настоящий светоч прихода, очень активна в общине Девы Марии.

Эти подробности мало что значили для Либ, но смысл она уразумела.

– Ну а Анна О’Доннелл?

– Чудесная девочка, – ответил мистер Таддеус.

В каком смысле: добродетельная? Или необыкновенная? Девчонка всех их явно очаровала. Либ пристально вглядывалась в профиль мужчины.

– Интересно, вы когда-нибудь советовали ей воздержание от пищи в качестве некоей духовной закалки?