Я знаю, кого обо всем расспросить!

– Кис-кис-кис, – позвала я, приоткрывая дверь.

– Марьяша, иди пить чай, – сказала тетка.

И разговор с Лушей пришлось отложить.

Марьяна

Чай я пила почти без опасения, что он отравлен ядами или зельями.

Во-первых, очень хотелось пить и есть. Во-вторых, я устала бояться. Если нельзя доверять родной тетке, жрице Макоши, то кому тогда можно? Так и с ума недолго сойти. В-третьих, если тетка и замешана в моем похищении, то в скиту она навряд ли решится вредить мне.

Правда, и помогать она не спешила.

– Куда торопиться? – ворковала тетка, подливая мне чай из самовара. – Отдохни, успокойся. А то и оставайся здесь. Развод и через поверенного получить можно. Брак признают недействительным.

– А деньги? – вяло возражала я. – Я же останусь нищей.

– Перед богами все равны. Неужто я тебя выгоню? Родная кровь. Да и боязно мне, Марьянушка. Здесь ты со мной, под присмотром. А в городе? Тебя похитили, зельями опоили, замуж выдали. А вдруг еще что нехорошее случиться? Нет, Марьяша, ты как хочешь, а я тебя никуда не отпущу.

– Хорошо, – согласилась я. – Остаюсь. Спасибо, тетушка.

Сбежать легче, если тетка будет уверена, что я послушна ее воле.

О ребенке я спросить не решилась. Подумалось, что настоящая Марьяна отчего-то страдала настоящей потерей памяти. Возможно, это обычно для призраков – забывать часть жизни. Наверняка я не знала, а спросить не у кого. Разве что у Влада? До него с ведунами я не сталкивалась лично.

– Тетушка, а нельзя ли как-то отблагодарить того молодого человека за спасение? – спросила я.

– Чем же, Марьянушка? Деньгами? Полагаю, их у него предостаточно.

– Отчего ты так решила?

– Так он живую воду искал. Значит, ведун. И не простой, а обученный. У них деньги завсегда водятся. Да и не дело это, деньгами… Я вот подумала… на обед его пригласить. Пошлю кого-нибудь с запиской.

– А ему сюда можно? – удивилась я.

– Я смотрю, Марьянушка, ты и о том, как скиты живут, позабыла, – как-то грустно улыбнулась тетка. – Мы ж не в дом ночевать зовем, а в гости.

– Все я позабыла, – вздохнула я. – И как в баньке париться – тоже.

Упомянуть об этом получилось удачно. Я никогда не мылась в бане – ни в прошлой жизни, ни в этой. К счастью, в доме имелся водопровод и котел, что нагревался ведовским артефактом.

– А я помогу, – «обрадовала» тетка. – После зелий надобно пропотеть хорошенько, очистить кровь.

В бане я впервые увидела тетку без ее обычного темного платья свободного покроя. Догола она не разделась, осталась в длинной белой сорочке до пят, с длинными рукавами и воротом под горло. От пара она намокла и облепила тело, и я не без удивления отметила, что тетка – здоровая и крепкая женщина. Живот у нее плоский, руки сильные, грудь высокая. Да и седина еще не тронула волосы, что она заплела в простую косу.

Купцу Богданову, если не ошибаюсь, было пятьдесят два года, когда он умер. А сестра моложе его, значит, ей меньше пятидесяти. Интересно, что заставило ее стать жрицей?

Меня отхлестали дубовым веником так, что кожа горела. Да еще с наговорами, с молитвами. Тетка и обереги новые на шею мне повесила. И стало стыдно за свои мысли. Она обо мне заботиться, и деньги мои ей не нужны, так примет, а я ее подозреваю.

Влад на обед не пришел. Та, кого за ним посылали, доложила, что он отбыл с постоялого двора в неизвестном направлении.

– Небось, опять на остров подался, – фыркнула тетка. – За живой водой. Эта молодежь…

– Просто так брать нельзя? – спросила я.

– Там, где вода живая, рядом и мертвая, – пояснила она. – В неумелых руках живая может стать ядом, а мертвая в умелых – страшным оружием. Оттого ведунам специальное разрешение надобно иметь, для отчетности. А на острове родник молодой, его еще и не изучили толком.